утром. Сестра займется этим.

Князь почесал подбородок и замер в замешательстве.

— Думаю, мы можем себе это позволить, — одобрил Князь. — Был бы Сидор в своем уме, он бы этого не допустил. Но сейчас этому праведнику самому светит смертная казнь. Так что можешь забирать своего брата на ночь.

— И можно сегодня его забрать? — я решил идти напролом. — Он очень сильно напуган. Я переживаю за его состояние.

— Не наглей, Броневой, — нахмурился князь.

— Сделайте это в знак благодарности ему за защиту крепости, — попытался подсластить я. — Все-таки он был самым молодым воином на стене.

— Хорошо, — после некоторых раздумий разрешил князь. — Забирай, но только в первый и последний раз.

— Благодарю вас, ваше сиятельство, — расшаркался я.

И тут же поспешил к Никону.

Брат был вне себя от радости, когда меня увидел. Тут же бросился мне на шею и так и не выпускал из объятий. Вот так с Никоном на руках мне и пришлось объяснять пышной няне, что я всё это делаю с разрешения князя.

Она долго не верила, а мне надоело объяснять. И я просто взял и вышел, сказав ей, что она может жаловаться кому хочет.

Всю дорогу Никон так и сидел у меня на руках. Я пытался его разговорить, но это слабо получалось. Пришлось использовать весь свой арсенал на уговоры.

— Послушай, тебе придется там обучаться, — говорил я. — У тебя дар. Его надо развивать. Когда вырастешь, станешь большим и сильным, и будешь крушить гриммеров налево и направо.

— Плям как ты? — спрашивал Никон.

— Точь-в-точь, как я, — пытался убедить его я.

Вот таким образом, с горем пополам мы и договорились до того, что днем Никон будет обучаться в замке.

В доме у Крупских нашему появлению сильно обрадовались. Особенно всех удивило появление Никона. Эльза Павловна даже проронила скупую слезу, да и у Ники были глаза на мокром месте. Только дети Крупских особо ничего не понимали.

Передав Никона женщинам, я тут же отправился в свою комнату, где заперся и уселся в позе лотоса.

Теперь нужно раскрыть свой дар. Интересно, что на этот раз я смогу делать?

Глава 3

Сначала я просканировал округу и забил пустующие слоты первыми попавшимися существами. Благо сделать это было нетрудно, потому что большинство было и так уже заполнено.

В это раз медитация заняла больше времени, чем обычно. Я провел в ней больше двенадцати часов и был сильно истощен после этого.

Но оно того стоило. Количество огромных слотов увеличилось до шести. Вот и нашелся потерянный, так сказать.

Но с остальными слотами меня ждал еще больший сюрприз. Они увеличились примерно в три раза. Теперь придется сильно попотеть чтобы их заполнить.

У «орлиного глаза» помимо зоркости и сканирования слабых мест, теперь появилось небольшое замедление времени. Не больше двух секунд, но это сильно могло облегчить ведение боя.

«Орлиный глаз» теперь восстановился полностью. Он стал таким же, как и в прошлой жизни.

А вот вселение в других существ по-прежнему хромало. Я ничего не видел и не слышал. Ну как ничего. Появились какие-то звуки, словно тебя заперли в бутылке — что-то слышно, но ничего не понятно. Со зрением тоже самое — видно, как будто через темное мутное стекло.

Пользы от этого не было никакой.

Я вышел из медитации глубоким вечером, когда все уже ложились спать. Да, я и сам ничего другого не хотел.

Наскоро поужинав, я отправился в свою комнату, где меня уже ждали Ника и Никон. Этой ночью мы спали вместе на одной кровати. Никон спал посередине, а мы с Никой по краям.

Я понимал, что дети хотят чувствовать себя в безопасности. Это максимум, что я мог им дать.

На следующее утро, Ника отправилась отводить брата в замок. А я, наконец, полностью набравшись сил и чувствуя себя просто замечательно, пошел к погонщикам. Нужно было разобраться, что меня ждет дальше из-за полетов на Авроре и понять, что делать с яйцами дракона.

Но по дороге меня встретили Пётр и Алиса Ржевские. Они выглядели, мягко говоря, не по-дворянски. Вместо дорогой лощеной одежды, старое тряпье, в котором только на поле работать. При этом они были умыты и тщательно причесаны.

На обоих лица не было. Сдержанный Пётр был очень угрюм, а у Алисы были красные заплаканные глаза.

— Привет. Что с вами? — спросил я сходу.

— Мама погибла, — проглотив тугой комок в горле, выдавил из себя Пётр.

У меня глаза на лоб полезли, а тело пробила мелкая дрожь. Я хоть и не знал Ржевскую-старшую лично, но прекрасно мог себе представить боль ребят.

— Лари! — воскликнула Алиса. Повиснув у меня на шее и уткнувшись носом в грудь, она вдруг зарыдала, громко всхлипывая временами. Я аккуратно приобнял ее, чтобы хоть как-то успокоить.

— Как? — только и спросил я.

— Гриммер, — сухо ответил Пётр, пока его сестра вздрагивала на моей груди. — Он ворвался в наш дом. Нашел подвал, в котором мы прятались, и перебил всю прислугу и охрану. Мы умудрились выбежать на улицу, но мама не успела. Он растерзал ее у нас на глазах. И до нас бы добрался, если бы не два здоровых мужика. Они отрубили ему голову в одно движение.

Ужас какой. А два здоровых спасителя — это не Рупь и Копь случайно?

— Соболезную вашему горю, — с горечью сказал я, поглаживая по спине Алису. — Прекрасно вас понимаю. У самого мать на глазах погибла, а ее тела даже найти не могут.

Пётр, с мокрыми от слёз глазами, кивнул. Видно было, что он сдерживается изо всех сил, чтобы не последовать примеру Алисы.

— Сейчас уже легче, — сказал Пётр. — Это вчера и позавчера было просто невыносимо.

— Лари, мне так тяжело, — проревела Алиса, еще больше заливаясь слезами.

Жаль, что я никак не могу ей помочь. Остается просто стоять и ждать пока ей самой станет легче.

— Ну-ну, девочка, — ласково сказал я, поглаживая ее по спине. — Успокойся.

— Прости за такое поведение моей сестры, — вздохнул Пётр.

— Ничего. Пускай проплачется, — кивнул я. — А почему вы в таком виде?

— Да я уже всё, — отпрянула от меня Алиса, вытирая глаза белоснежным платком. — Мы решили не