Все с хмурыми лицами. На них было написано, что ничего хорошего от этой встречи ждать нельзя.

Князь тем временем оглядывал толпу и готовился сказать речь.

Глава 4

— Сегодня очень важный день для всех нас! — громко начал князь. — Вы потеряли близких и родных в этой резне. Враг разрушил барьер и вломился в наш дом, чтобы разрушить всё, что мы так долго создавали. Но у него не получилось уничтожить нас окончательно. Мы выстояли благодаря смелости и храбрости каждого горожанина. Я своими глазами видел, как простые работники пытались защитить город, не имея в руках даже оружия. Только то, чем они работали в поле — вилы и серпы. И им это удавалось. Да что там говорить, сын обычного бронника, которого вы все прекрасно знаете, героически сражался и истребил не один десяток монстров.

А вот это было и необязательно упоминать. Итак, все шепчутся по углам.

— Но сейчас не об этом, — продолжил князь. — Почести мы раздадим позже, когда похороним родных и боль внутри нас стихнет. Сегодня я бы хотел показать вам человека, из-за которого мы все чуть не погибли. Который наплевал на свой долго и хотел бежать, чтобы спасти свою шкуру. Вот он! Введите.

Панкрат вывел из-за спин стражников человека в рваной холщевой мантии. Я с трудом узнал в нем магистра Боярышникова, потому что он сильно исхудал, а на лице было множество ссадин

Толпа ахнула. Многие зашептались.

Что князь задумал?

— Все вы его знаете довольно хорошо, — продолжил князь. — А кто не знает, тот точно слышал о славном добром дедушке — верховном магистре магии Боярышникове. Этот человек должен был защищать барьер до последнего. Но он решил оставить своих подопечных — маленьких детей, которых так долго воспитывал. Бросил их на растерзание демонам, чтобы спасти свою шкуру.

— У-у-у-у! — неодобрительно загудела толпа.

Кто-то бросил в Боярышникова картошкой. За ним повторили и другие. Всё новые овощи не первой свежести летели в магистра.

— И вы правы, в своём гневе. Но прошу вас — остановитесь, — князь сделал успокаивающий жест рукой. Это не особо помогло. Овощи так и продолжили лететь.

— Всё это плохо кончится, — угрюмо произнес Ратибор.

Я был с ним согласен. Потому что прекрасно понимал к чему всё это идёт.

— Не нужно тратить еду, которой нам и так не хватает, на это ничтожество, — продолжил князь. — У меня для вас есть более справедливое решение. Мне было тяжело, но я его принял. Каждый должен понести наказание за свои проступки. Уж в такое время мы живем.

Толпа перестал бросать в магистра продукты питания и замерла в ожидании. Князь повернулся к магистру.

— Сидор Сидорович Боярышников, — максимально громко сказал он. — За свои проступки и прегрешения, вы приговариваетесь к смертной казни через отсечение головы. У вас есть что сказать, магистр? Может быть последнее слово?

— А-кх-р-кх-ж, — захрипел верховный магистр. Похоже у него было что-то с шеей или языком.

— Я так и думал, — кивнул князь. — Во имя Самарской крепости привести приговор в исполнение. Немедленно! Панкрат!

Толпа ахнула, но продолжила смотреть за происходящим. Многие были сильно напуганы. Да и я был сильно удивлен. Боярышников был очень близок с князем.

Панкрат тем временем потянул за веревку и потащил упирающегося магистра к плахе. Тот возмущенно мычал, пытаясь жестикулировать связанными руками. Стражникам пришлось подключиться, потому что Боярышников никак не хотел идти самостоятельно.

Втроем они положили голову магистра на плаху, привязав его руки и тело к ней. Князь с немым лицом смотрел за происходящим, пока его товарищ обливался крупными слезами.

Панкрат снял с длинного топора намотанную тряпку и потрогал лезвие большим пальцем. Даже отсюда было видно, что оно очень остро.

Тянуть время не стали. Панкрат был опытным палачом. Мелькнуло лезвие. Под протяжный вой магистра, он одним ударом отсек ему голову, которая покатилась с открытыми глазами на подмостки.

Толпа мгновенно возликовала. Как будто всю жизнь этого ждала. Молча смотревший на все это князь Засекин, развернулся и ушел с подмосток, так и не сказав ни слова. За ним последовала его свита.

— Да уж, — с горечью помотав головой, произнес Ратибор. — Князь совсем спятил.

Мы оба смотрели в одну сторону — за ликованием толпы.

— Люди хотели обвинить кого-то в случившемся, — задумчиво произнес я. — Он им дал такого человека. Только и всего. Ни ненависти, ни жалости. Только холодный расчет.

— Тогда он страшный человек, — сделал вывод Ратибор. — А это еще хуже. Отпадает всё желание ему помогать.

— Вы же помогаете не ему, а людям. Простым горожанам, пострадавшим от напасти.

— Тоже, верно, — кивнул Ратибор. — Ты не по годам мудр, юный Броневой.

Я не знал, что мне на это ответить.

— Ладно, поехали, — махнул рукой Ратибор. — Найдем наших.

Вся следующая неделя прошла в изнуряющем труде. Мы помогали восстанавливать крепость после атаки гриммеров.

Никто не отлынивал от работы. Даже Джарек, постоянно кидающий в меня испепеляющие взгляды, таскал камни, доски и тела убитых. Не то что в прошлый раз — просто стоял и смотрел.

Но здесь, я думаю, сказывалось влияние Ратибора, который хоть и был старше всех по званию, не гнушался работать руками.

После первой сотни похороненных тел, я перестал считать. Итак, было понятно, что жертв этого чудовищного нападения было катастрофически много.

Провести церемониальные похороны возможности не было, поэтому тела убитых людей относили в лес и бросали в заранее вырытую яму. После этого их предавали огню.

Многие верующие считали это крайне неправильным, что добавляло только ненависти к князю. Но другого выхода не было. Все спешили, потому что ожидали новую атаку гриммеров.

Ратибор считал, что она может начаться в любой момент. А вот меня одолевали сомнения. В стане врага что-то происходило, потому что интенсивность атак снизилась и на хребте. Это было понятно по тому, с какой легкостью оставляли в Самаре десятерых погонщиков.

Гриммеры готовят что-то грандиозное. Но произойдет это скорее всего не скоро, потому что им нужно было восстановить свои силы.

Ратибор говорил про их летающие боевые единицы, которые были мгновенно разгромлены. Я с такими не сталкивался, а значит это было