подлюка, что просто так ты его не простишь, вот и придумал этот спецзаказ, – сочинила историю Надя и сама же ею восхитилась: – Вот это мужчина! Вот это романтика!

– Значит, правильно я сделала, что согласилась.

– Зря согласилась, надо было его промурыжить, чтоб выше ценил.

– А если это не он?

– Он! Точно тебе говорю! Ты сейчас дома? Сейчас приеду, поболтаем, придумаем, как его дальше соблазнять, чтоб никуда больше от тебя не сбежал.

– Лучше я к тебе. Заодно цветы привезу, а то поливать их некому.

– Жду!

Цветов было много – пришлось вызывать такси. Выгрузив цветы и расставив их по подоконникам, Люба вручила Наде схему полива и обломала подругу, сообщив, что ей нужно спешить – пора забирать Гаврика из лагеря. Так что поболтать сегодня не удастся.

– Но как вернусь, сразу все расскажу! – заверила она подругу.

– А когда уезжаешь?

– Сегодня вечером. Мы вместе с Гавриком уезжаем.

– Зачем такая спешка-то?

– Работодатель торопит.

– Ну ладно, удачно выйти замуж, – хмыкнула Надежда.

Подруги обнялись, и Люба побежала за сыном.

– Как вкусно пахнет! – довольно протянул Гаврила, еще с порога заметив, что мама пекла пирожки. – С какой начинкой?

– С яблоками.

– О, мои любимые! – скинув сандалии, Гаврик помчался на кухню.

– Руки помой! – напомнила Люба.

Гаврила открыл кран, кое-как сполоснул руки и заглянул под крышку укутанной полотенцем кастрюли.

– Четыре штуки можешь съесть сейчас, остальные возьмем в дорогу, – предупредила Люба, чувствуя, что тоже проголодалась, и кидая на одну тарелку два пирожка, на другую – четыре. – И сначала лапшу поешь, сейчас разогрею.

– Фу, не хочу лапшу, хочу пирожок. Можно пять?

– Кто не будет лапшу, тому пирожки не полагаются, – сообщила Люба, вынимая из холодильника кастрюлю с остатками первого блюда.

Гаврик наморщил нос, но согласился:

– Ладно, но только один половник.

– Договорились.

– А потом мы к бабушке поедем или к тете Наде? – поинтересовался Гаврила, усаживаясь на стул и болтая под ним ногой.

– Нет, мы сегодня в Москву поедем.

– Здорово! Завтра скажу Вовке, что я тоже в Москве был, – обрадовался сын.

– Завтра не получится, мы через три недели вернемся.

– Я так не соглашался, я в лагерь хочу. Мы с пацанами договорились…

– Билеты уже куплены. Никуда ребята не денутся, потом похвалишься.

– Я не поеду, не хочу! – заупрямился Гаврик.

– А на море хочешь?

Люба знала, что побывать на море Гаврила давно мечтает. Его приятель Вова где только ни был, и мальчишка вечно хвалился своими путешествиями. Гаврик же с Вовой во всем конкурировал. Что касается учебы, Гаврила не отставал. И товарищи его уважали. Но вот в плане путешествий с конкурентом тягаться Гаврик не мог. Тот же переманивал у него приятелей и приятельниц рассказами о своих невыдуманных поездках. И самыми яркими были воспоминания о море. Разумеется, Гаврику очень хотелось как-то раз перебить зазнавшегося друга словами: «Подумаешь! Я тоже там был. И мне там было еще интересней!».

Наживку мальчишка тут же заглотил:

– Ладно, на море я согласен ехать. Только ненадолго.

– Но ехать нам придется через Москву, – пояснила Люба. – У нас своих денег на это нет, нам путешествие оплатит один мой друг, очень хороший. Нам только нужно будет подыграть ему, что мы его родственники. А то чужим людям вместе нельзя путешествовать.

– А смартфон он мне купит? – Гаврила быстро смекнул, что сейчас мама готова выполнить чуть ли не любой его каприз, лишь бы он согласился отправиться в путешествие.

– Смартфон я сама тебе куплю, – пообещала Люба. – Когда вернемся. Если хорошо будешь себя вести.

Люба разлила лапшу по тарелкам и поставила на стол:

– Приятного аппетита!

– Да, еще забыл сказать: соглашусь поехать, если не будешь заставлять меня есть, чего я не хочу. И лапшу не будешь заставлять есть. И порожков разрешишь съесть пять штук.

– Ладно, – вынуждена была принять условия сына Люба. – Я съем твою лапшу, а ты мои пирожки.

– Я только один твой пирожок возьму, – сообщил Гаврик. – Мне нужно пять, один лишний.

– Спасибо, мне как раз одного пирожка хватит, я же еще и лапшу съем, – улыбнулась сыну.

После ужина Люба отправила сына собирать рюкзачок, предупредив, что взять с собой он сможет только его. Сама же прибралась на кухне, помыла посуду, собрала в дорогу пирожки и сделала чай, наполнив им термос. Дополнительно нарезала хлеба и колбасы, сложила в отдельные контейнеры и тоже сунула в пакет, приготовленный в дорогу.

Сумок было немного, и с целью экономии Люба решила такси не брать. Наверное, правильно сделала, потому что на дорогах были пробки, и на такси они добирались бы так же долго, как и на автобусе.

– А где здесь поезда? – оглядываясь по сторонам, поинтересовался Гаврик.

– Здесь нет поездов, это автобусный вокзал, – пояснила Люба.

– У, это неинтересно. Я думал, мы на поезде поедем, а то бы не согласился.

– На автобусе еще интереснее ехать, – соврала Люба. – Сядешь у окошка, так что сможешь дорогой увидеть разные города, мимо которых мы будем проезжать.

– А на поезде не увидел бы? – засомневался.

– Поезд быстро едет, толком ничего не рассмотришь, – слукавила Люба.

– Ладно, поедем на автобусе, только чур я сяду у окна.

– Конечно, у окошка сядешь, – сразу же согласилась, лишь бы сын снова не заупрямился.

Сначала Гаврик вел себя шумно: жаловался, что хочет пить, но от чая отказывался, орал на весь автобус, что будет только фанту, и стонал, будто умирающий, что сильно хочет в туалет. На ближайшей остановке пришлось удовлетворять желания Гаврика, чтобы он хоть немного утихомирился – купить ему апельсиновую газировку, которой он запил пирожки и бутерброды с колбасой. Сама Люба ужин запила чаем.

Объевшись и напившись газировки, Гаврик и вправду начал вести себя тише. Поныл немного, что за окошком нет ничего интересного, потом задремал и проспал до утра.

Кто-то, может, и посчитал бы, что Гаврик вел себя невыносимо, но только не Люба. Она-то знала своего сына и понимала, что он очень старался вести себя хорошо, помня об обещанном за примерное поведение смартфоне.

В Москву приехали рано утром. Автобус остановился на Кожевнической, почти напротив Павелецкого вокзала. Люба осторожно потеребила Гаврика за плечо. Он приподнял голову и, сообщив, что не выспался, снова закрыл глаза. Пришлось расталкивать его сильнее и выслушивать ругательства, которые восьмилетний мальчишка вообще знать не должен – их Гаврик перенял у своего друга и конкурента Вовы. Пассажиры, покидая автобус, смотрели на Любу с осуждением, как будто это она научила сына бранным словам.

Когда в автобусе они с Гавриком остались одни, в салон заглянул водитель:

– Заберите багаж, а потом вернетесь за