было признаться, что у нее есть хобби, к тому же такое немодное. Поэтому она всем говорила, что занимается им из практичных соображений. Благодаря этой небольшой лжи, ни одноклассники, ни коллеги над Любой не смеялись, даже иногда ее похваливали за хозяйственность.

Спрятаться под маску Люба сумела, и это сделало ее жизнь более легкой. Но веселее и интереснее жить от этого не стало. В глубине души Люба мечтала вырваться на свободу, покинуть этот затхлый городок. И вот у нее появилась возможность побывать в другом мире, окунуться в другую жизнь, пусть и ненадолго, всего на три недели. И мало того что она почувствует вкус свободы, так еще и денег за это получит целую кучу!

Расшифровав свои истинные желания, Люба решила, что завтра скажет незнакомцу «да». Сердце продолжала сжиматься от волнения, но теперь оно было связано не с предчувствием опасности, а с предвкушением праздника для души.

Люба твердо решила не звонить Наде до тех пор, пока передумывать не станет поздно. Однако подруга сама позвонила ей, как будто чего-то почувствовала.

– Ну, позвонил твой извращенец или не понравилась ты ему? – просила Надежда без предисловия.

– Перезвонил, – призналась Люба, – сказал, что не понравилась.

– Слава богу! А то я уж стала бояться, что понравишься, он тебе позвонит, скажет, что предложение в силе, а ты и согласишься.

– Так он и сказал, что предложение в силе, потому что я ему не понравилась. Если б понравилась, стал бы искать другую.

– Ничего не понимаю, ерунда какая-то выходит.

– Я ему подхожу для фиктивного брака, потому что не в его вкусе и ему не захочется ко мне приставать, – пояснила Люба.

– Ты сказала «для фиктивного брака»? Он что, хочет, чтобы ты по документам его женой три недели была, а не только роль играла?

– Да.

– Не ввязывайся в это! Это опасно! При разводе полквартиры у тебя оттяпает.

– У меня нет квартиры, она мамина. И у нас будет брачный договор.

– Не надо так рисковать, умоляю тебя! – эмоционально выпалила Надя. – Это опасно, он темнит! А о ребенке ты подумала?

– Я его с мамой оставлю.

– Навечно?

– Почему навечно? На три недели.

– А если тебя убьют и закапают за эти три недели? Или в рабство продадут? Или еще что-нибудь сделают?

– Это маловероятно – у нас правовое государство.

– Это ты юным читателям в День Конституции рассказывай, а не мне. Какое правовое государство, когда тебя, мать-одиночку, сократили?

Юридически матерью-одиночкой Люба не считалась, так как при оформлении свидетельства о рождении сына, сказала, что у ребенка есть отец, чтобы сын не остался без отчества. Этим самым она лишила себя права на какие-то льготы, но о своем поступке не сожалела.

– Сократили меня законно, – констатировала Люба. – И не убьют меня. Зачем им это?

– Ты хотя бы его профиль в соцсетях посмотрела? Поискала про него информацию?

– Да я даже не знаю, как его зовут! – призналась Люба.

– Ты собираешься замуж за мужчину, даже имя которого не знаешь? Ну, ты, подруга, совсем с катушек съехала. Тебе лечиться надо, а не замуж выходить!

– Я не сумасшедшая. Нам не о чем говорить, если ты считаешь меня дурой! – обиделась Люба.

– Да не считаю я тебя дурой! Но поступаешь ты по-идиотски. Умоляю: перезвони и откажись. Скажи, что ребенка оставить не с кем.

– Я еще не соглашалась, взяла время на обдумывание.

– Вот и не соглашайся. О Гаврике подумай!

– Без тебя решу, соглашаться мне или нет. Потому что как раз о Гаврике и думаю. На какие шиши мне его в школу собирать?

– Ну, как знаешь, подруга, – окончательно обиделась Надя. – Но потом пеняй на себя, я тебе предупредила.

На этом неприятный разговор, которого Люба хотела избежать, закончился. Но сомнения всколыхнули душу с новой силой. Из всех щелей разума повылезали мелкие зубастые страхи: «Людей, бывает, и на органы похищают. А если тут какой-то криминал? Или мошенничество? Может ли он на меня кредит повесить? А если он наврал, что я не в его вкусе, а на самом деле извращенец, который как раз и любит таких, как я? Что, если он запрет меня в подвале и будет насиловать?».

Размышлять на эту тему Люба продолжила по дороге за Гавриком – он отдыхал в школьном лагере дневного пребывания. Но к какому-либо финальному решению подобраться никак не удавалось. Подтолкнул ее к нему вид сына, вышедшего к ней в порванных джинсах и запачканной футболке. Учительница сказала, что он подрался. Люба обещала поговорить с сыном дома, но беспокоило ее не столько его поведение, сколько испорченная одежда, которая была куплена буквально накануне. Одежда на Гаврике буквально горела, да и обувь тоже. На обновление мальчишеского гардероба к школе требовались деньги. И если она откажется от удачно подвернувшейся возможности подработать, не факт, что сможет собрать сына в школу.

– Скоро я уеду ненадолго в Москву, а ты останешься с бабушкой, – сообщила Люба Гаврику, когда они пришли домой.

Он неожиданно расплакался:

– Не хочу с бабушкой! Я тебя не пущу в Москву.

– Так я ненадолго и что-нибудь интересное тебе привезу. Любую игрушку, какую закажешь, привезу! – попыталась поторговаться Люба.

– Не нужна мне игрушка! Я не хочу, чтобы ты уезжала.

Пришлось торговаться дальше. Наконец, Гаврик согласился несколько дней пожить с бабушкой (он еще не знал, что речь идет об огромном сроке в 21 день).

Оставалось договориться с матерью, чтобы она взяла на три недели Гаврика к себе. И Люба получила категорический отказ. Даже озвученная сумма и обещание заплатить 10 процентов, сердце матери не смягчили – она привыкла жить для себя и понимала, что избалованный мальчишка помешает ей наслаждаться близостью с новым любовником.

– Ну вот все и решилось! – сказала сама себе Люба. – С этого нужно было и начинать. Не пришлось бы терзаться сомнениями, ссориться с подругой. Снова размечталась о новой жизни? Вот и получи по носу! Давно уже пора повзрослеть!

Глава 2. Не по плану

Телефонный звонок раздался ровно в 9.00 – несостоявшийся Любин супруг оказался пунктуальным товарищем.

– Каким будет Ваше решение? – спросил сразу же после приветствия.

– Я вынуждена отказаться.

– Могу я поинтересоваться причинами?

– Без проблем: мне не с кем оставить сына.

Собеседник отозвался не сразу. Люба даже подумала, что он резко прервал разговор. Но оказалось, что он лишь задумывался.

– На вашей страничке не было детских фотографий, – наконец-то раздался голос «жениха». – Сколько лет мальчику?

– Восемь. Осенью исполнится девять. Так что одного его оставить, как