Даже если в приют попадают кошки без поведенческих проблем, жизнь в стесненных условиях может привести к их появлению. Контроль территории, обустройство различных зон деятельности являются важнейшим фактором поддержания эмоционального равновесия кошки[17], и, несмотря на все усилия волонтеров и руководителей фондов, часто эта миссия невыполнима.

Объективные признаки депрессии

Если вы однажды окажетесь в приюте, то увидите там целые стаи кошек, делящих пространство между собой. Работники приютов говорят, что драки случаются часто. Мои собственные наблюдения были тому подтверждением.

С другой стороны, признаки депрессии не всегда очевидны, в основном в таких местах вы встретите и спокойных животных. Но от более опытного взгляда не скроются кошки со всклокоченной, свалявшейся шерстью, свидетельствующей о том, что животные сильно сократили время, которое тратили на уход за собой. Так проявляется то, что в экспериментальной психологии получило название «приобретенная покорность«, или «выученная беспомощность»[18]. Это понятие было описано в середине 1960-х годов Мартином Селигманом и Стивеном Майером [5] в ходе экспериментов над собаками, которые никогда больше не должны быть повторены. Судить о прошлом, опираясь на современные знания и ценности, всегда сложно. В любом случае их работа показала, что для наступления выученной беспомощности необходимы три условия: отсутствие вариантов развития событий (попытки предпринять действия не влияют на ситуацию), наличие познавательных способностей и поведенческая реакция. Опыты ученых на собаках, воспроизведенные на других животных, могли бы доказать наличие у них автономного мышления (познания) и вероятность депрессии, но, увы, время не позволило им этого сделать. Если живое существо оказывается в ситуации, когда его действия больше не влияют на окружающую среду (отсутствие вариантов развития событий), и оно это понимает (познание), оно может демонстрировать отстраненное или другое обусловленное потерей смысла поведение. Игнорирование ухода за собой является одним из таких проявлений, как и общее поведенческое торможение. Если посмотреть на это с точки зрения психопатологии, мы увидим явные симптомы депрессивного состояния, а работы Селигмана и Майера широко использовались в психиатрии человека в контексте депрессии.

Когда решаешь взять кошку из приюта, всегда рискуешь принести домой комок депрессии, особенно если животное было в приюте довольно долго.

Если бы я был из тех, кто считает, что для восстановления психического равновесия достаточно всего лишь сменить обстановку, я бы воскликнул: «Вперед! Никаких проблем…». Но я считаю, что психика кошек устроена намного сложнее, поэтому лучше скажу: «Вперед! Спасите одну из этих кошек, но знайте, что ее психике могла быть нанесена серьезная травма».

Конечно, некоторые особи обладают запасом природной устойчивости, которая позволит им восстановить психическое равновесие, но сколькие из них никогда больше не смогут доверять и никогда не излечатся от патологической подавленности?

Сенсибилизация и заторможенность

Это вторая составляющая природы наших кошек. Как мы выяснили, они хищники, но в то же время добыча, что обуславливает их предрасположенность к двум типам патологических процессов: сенсибилизации и торможению. Мы будем возвращаться к этой теме на протяжении всей книги, поскольку она является ключом к пониманию многих трудностей наших пушистых питомцев.

Поведенческое торможение – один из трех вариантов возможных реакций на пугающий или вызывающий неприязнь раздражитель. В английском языке это называется правилом трех F: flight, fight or freeze – беги, бей или замри. Сами по себе эти три поведенческие реакции не являются чем-то аномальным, во многих случаях они даже могут гарантировать выживание, но иногда становятся симптомами поведенческого расстройства. Мы выделили три фактора, комбинации которых позволяют определить разницу между нормой и патологией, которые довольно сложно разграничить в нашей области медицины: отсутствие адаптивности, отсутствие непроизвольной обратимости мыслительного процесса и страдание.

Возьмем, к примеру, само определение депрессивного состояния: необратимое естественным путем состояние подавленности и заторможенности, препятствующее адаптации индивида к окружающей среде и причиняющее ему ежедневные страдания.

Это удел многих запертых в клетках кошек, но не причина не забирать их домой, а порой даже дополнительная мотивация, основанная на владении информацией по этому вопросу.

Гудини – кот, который никогда не сдается

К тому же чудеса случаются… некоторым кошкам удается вырваться из этого порочного круга. При мысли о приютских животных я всегда вспоминаю о Гудини! Несколько лет назад я побывал в одном парижском приюте, настолько прекрасном, насколько необыкновенно преданный своему делу персонал работает в нем. На каждой собачьей клетке висит карточка с историей и поведенческими характеристиками животного, а в крыле для кошек, к своему удивлению, нахожу целое отделение для кошек с серьезными и заразными вирусными заболеваниями. На вопрос зачем это, получаю ответ менеджера: «О, да с ними не так уж и сложно. У нас есть целая «клиентская база» для таких кошек. Некоторые люди говорят: „Дайте мне кошку, которую никто не забирает по причине болезни, я живу в отдельной квартире и у меня нет других животных, она может быть хоть сто раз носителем любого кошачьего вируса. Я буду о ней заботиться и обеспечу самые хорошие условия жизни“». Вот так то, что могло бы стать непреодолимым препятствием, становится своего рода инвестиционным активом. Едва я оправился от удивления, одна из сотрудниц сказала мне: «Осторожно, за этой дверью Гудини! Подойдите тихонько к дверному окошку и увидите, что он уже на низком старте и готов сбежать». Когда я почти бесшумно подкрался к двери, передо мной предстал образ кота, всерьез замышляющего побег.

Когда большинство сдается, меньшинство не сдается никогда.

Гудини бесчисленное количество раз ускользал от своих опекунов, он был грозой новичков и предметом восхищения опытных работников. Как только кот слышал приближающиеся шаги, он тут же прятался в слепую зону, а стоило двери приоткрыться, Гудини мгновенно оказывался снаружи. Поскольку он был очень умен, то никогда не стартовал с одной и той же точки. Я даже представил, как он, слившийся со стеной тонкий лист папиросной бумаги, стоит наготове, чтобы протиснуться в самую мизерную щелочку…

Конечно, Гудини не страдал от депрессии, но далеко не все кошки отличаются свободолюбивым и сильным характером, как у Мотылька или «короля холодильника», капитана Вирджила Хилтса, которого блестяще сыграл Стив Маккуин в «Большом побеге»[19]. Гудини никогда не сдавался, он был ярким доказательством тезиса о том, что все плохое не вечно, но, чтобы пережить изоляцию и не покориться судьбе, необходимо обладать исключительными способностями к сопротивлению, стойкостью и неисчерпаемым запасом надежды. С тех пор я о нем больше не слышал, но по-прежнему помню…

Домашние? Никогда…

Нет,