Там было тихо и мрачно. Дети — в школе или в садике, взрослые — на работе. Время тайной жизни зверей, вещей и созданий начнется по-настоящему только с полуночи. Для дня остаются разговоры, да и то шепотом.

Чиврик с высоты осмотрел весь городок, площадку, на которой собрались все Ржавые.

И тут он заметил Филина. Еще более скособоченного и несчастного, с измятым крылом.

Чиврик спикировал на землю и сел напротив старшего собрата.

— Чи-чивр, — удивился он. — Что с вами, уважаемый Филин?

— Ух-ху-хух! — горестно вздохнул Филин. — Я вчера разбился. Мы спасали Удивленыша, я наткнулся на копье Дон Кихота и упал. Я уже совсем слепой, мой брат. Пусть будут целыми твои перья и чистым поутру голос, — добавил Филин традиционное приветствие птиц.

— Вы спасли Удивленыша?! — обрадовался Чиврик.

— В том-то и дело, что нет.

Филин говорил медленно и тяжко, переживая, по-видимому, не только боль от падения, но и душевную боль.

— Я почти разучился летать, мой брат. Я рухнул, потому что Удивленыш не мог пробраться сквозь сеть-западню, а Дон Кихот вместо того, чтобы разогнать пауков, ткнул копьем мне в крыло. Удивленыш теперь погибнет. Мерзкий Наплеватель пытает его Черными Словами…

— Нет! — решительно чирикнул самый мудрый и отважный в мире воробей. — Я спасу Удивленыша! Это дело чести. Мерзкий Наплеватель и его не менее мерзкие слуги оскорбили самых достойных в мире птиц. Моя месть будет ужасной.

— Как же ты спасешь Удивленыша, если мы, такие огромные, железные, не сумели это сделать? — удивился Филин.

— Еще не знаю, — беспечно ответил Чиврик. — Если силой не получается, попробуем хитростью. Я лучше всех птиц знаю стратегию и тактику военного искусства!

Филин промолчал, а Чиврик вдруг понял, что он только что слово в слово повторил хвастливую фразу Филина. Неловко, конечно, но что поделаешь: наверно, все мудрые птицы думают одинаково.

— Сейчас я его освобожу, — неожиданно для самого себя заявил воробей и испугался: чего его несет, что он так сегодня расхвастался? Так можно не то что перо — голову потерять.

Чиврик так подумал, а вслух, замирая от собственной дерзости, произнес:

— Не пройдет часа — и Удивленыш будет на свободе. Подумайте лучше, где и как его спрятать.

Чиврик взлетел и несколько минут метался в воздухе, не зная, как вести себя дальше и что предпринять.

Ничего не придумав, он сел на знакомый край бревна Угловой башни, где его вчера подстерег Черный Сквозняк, заглянул в щель.

Сеть-западня была готова. Один из тройки толстяков-пауков куда-то исчез, а двое тотчас забились в разные углы, поблескивая на воробья выпученными глазками.

— Где ты там, малыш? — позвал Чиврик, заглядывая во мрак темницы. — Ты еще жив? Пробирайся сюда.

— Здравствуй, Чиврик, — отозвалось существо-облачко, поднимаясь к щели. — Я рад, что ты прилетел меня проведать. Тебе вчера не очень досталось?

— Чип-чип-чепуха. Я этот сквозняк в узел завязал, — привычно прихвастнул Чиврик.

Ему показалось, что пауки, как и в прежний раз, захихикали в своих углах.

«Жаль, что ваша дурацкая сеть так глубоко, — подумал воробей, прикидывая, сможет ли он клювом или лапкой забраться в щель. — Ну, ничего. Сейчас мы что-нибудь придумаем».

— Ты знаешь, Чиврик, меня вчера чуть не спасли Ржавые, — послышался из мрака башни голосочек Удивленыша.

— Знаю, малыш, знаю.

— Но у них что-то не получилось. Прибежали стражники. Теперь там, внизу, сидит Фу-ты.

— Пусть сидит, мохом зарастает, — весело ответил воробей. Ему пришла в голову неожиданная идея.

— Эй, вы, толстобрюхие, — обратился он к паукам. — Вы знаете, что Чиврик — самый честный воробей в мире?

Пауки, конечно, не ответили.

— Так вот, — продолжил Чиврик. — Если вы смотаете край сети — немножко, лишь бы мой друг выбрался на волю, то я обещаю вам по десять великолепных мух каждому. Ну как?

Пауки отвернулись и заползли поглубже в свои укрытия.

— Не нравится, значит, — заключил Чиврик. — Мало предлагаю. Хорошо. Я выделю вам из своих запасов пятьдесят самых вкусных сушеных мух.

Пауки в ответ нахально развалились и сложили лапки на животах.

— Они ведь глухие, — напомнил Удивленыш. — Ты сам мне об этом говорил.

— Ничего. Сейчас услышат, — проворчал Чиврик, раздумывая, что же в его заманчивых предложениях могло прийтись не по вкусу толстобрюхим.

— Ага! — воскликнул он. — Я же забыл, ребята, что вы — кровопийцы. В самом деле — зачем вам сушеные мухи? Весной я поймаю вам сотню самых жирных и вкусных мух. Слышите, ребята!? Слово Чиврика — закон.

Глухонемые пауки переглянулись и, выскочив из своих укрытий, принялись торопливо сматывать край сети-западни.

— Вот и ладненько, вот и молодцы, — приговаривал воробей, наблюдая за их спорой работой.

Он заглянул в щель, позвал:

— Давай, малыш, вылезай. Только осторожно: к паутине не приклейся.

Удивленыш, ошеломленный внезапным освобождением, осторожно протиснулся в прореху.

Чиврик помог ему больным крылом, опять вспомнил про злодея Наплевателя и его слуг и, изловчившись, клюнул зазевавшегося паука.

— Очень даже вкусно, — с удовлетворением отметил воробей и, склонив голову, заглянул в щель. — Теперь, извиняюсь, долг мой наполовину уменьшился… Но мухи за мной. По первому требованию, господа толстобрюхие.

Он повернулся к Удивленышу, подмигнул:

— Полетели?!

ЧТО ЗАДУМАЛ НАПЛЕВАТЕЛЬ?

Они опустились посреди площадки.

— Вот! — не без гордости заявил Чиврик, указывая крылом на Удивленыша. — Жаль, я раньше не знал, что существу-облачку нужна помощь. Оказывается, помогать в беде так приятно.

Ржавые, для которых еще не наступил Час Жизни, обласкали взглядами Удивленыша. Ужасная Клементина восторженно прошептала:

— Какой он прекрасный! Беленький… То есть розовый. Нет, кажется, голубой… И такой невесомый… Ква!

Существо-облачко понравилось Ржавым. Воздушное, легкое, но с ножками и ручками, похожими на крылышки. Как будто сотканное из кружев инея. Голубые глаза Удивленыша были распахнуты широко-широко, словно он хотел сразу все увидеть и запомнить.

— Я — любимый зверь твоей хозяйки, — с гордостью представился существу-облачку Куровосьминог. — Это она придумала мне имя.

Филин таращил нарисованные глаза, с которых облупилась почти вся краска, и не знал, что сказать в такой ситуации: серьезное или смешное.

— Меня зовут Дон Кихот, — отозвался железный человек, напрягая непослушные губы. — Я — рыцарь и мой долг помогать всем, кто в беде. Я рад, что храбрый Чиврик освободил тебя. Прячься ко мне под панцирь, малыш. Мы не дадим тебя в обиду.

— Чиврик — настоящий герой! — объявила Катруся. — И Лучший Друг Ржавых! Он спас Удивленыша.

Воробей, распушив все свои перышки, подтолкнул существо-облачко к Дон Кихоту.

— Ржавые спрячут тебя. А потом мы найдем твою хозяйку, и ты вернешься к ней.