Кучинский согласился, и Борис направился в госпиталь № 31. До него, как мы говорили, было всего не более километра через фронтовую и железную дорогу.

Виктор Иванович пил чай в своей довольно обширной землянке. Он обрадовался приходу старого сослуживца и тут же распорядился принести обед и бутылку коньяка из аптеки. Алёшкин принял приглашение, но категорически отказался от коньяка.

Перов предполагал, что Борис приехал по каким-нибудь делам в санотдел армии, и пока его гость усердно уплетал борщ и большую котлету, расспрашивал его о последних медсанбатовских новостях. Тот обо всём рассказывал подробно, а затем, в конце концов, с некоторой гордостью сообщил, что сегодня начал принимать госпиталь Кучинского.

Перов внешне проявил довольно шумную радость, но было видно, что он удивлён таким быстрым продвижением по службе своего бывшего подчинённого. Однако очень скоро он сообразил и выгоду от этого соседства: у Перова не было того прекрасного поля, каким владел Кучинский, у которого не выпросишь и снега зимой, а теперь можно было надеяться, что по старой дружбе Алёшкин поделится овощами.

В ответ на его просьбы Борис не дал никаких твёрдых обещаний, хотя в душе и решил, что, конечно, отдавать половину урожая Кучинскому, когда поле обрабатывали военнослужащие 27 госпиталя, ни к чему, лучше уж поделиться с ближайшим соседом Перовым. Так он и решил доложить начсанарму.

Глава вторая

Закончив формальности по приёму госпиталя и подписав необходимые акты, Алёшкин вернулся в дивизию, чтобы передать батальон Сковороде и попрощаться с персоналом медсанбата. С Кучинским они договорились, что доклад о сдаче и приёмке госпиталя, а одновременно и медсанбата, они будут делать в санотделе армии день спустя. На время своего отсутствия Борис поручил руководить деятельностью госпиталя замполиту Павловскому, а все хозяйственные дела контролировать Захарову.

В медсанбате он встретился с поджидавшим его начсандивом Прониным. Тот уже привёз приказ командира дивизии об откомандировании Алёшкина на новую должность и обещал зачитать его на собрании медсанбатовцев. Ещё перед отъездом о своём переводе Борис под великим секретом сообщил начальнику штаба Скуратову и просил его под любым предлогом подготовить распоряжение о срочной инвентаризации складов, аптеки и вообще всего хозяйства медсанбата. Инвентаризацию должны были провести как лица, отвечающие за определённые материальные ценности, так и представители штаба. Те, кто отвечал за сохранность тех или иных материалов, должны были расписаться в составленных ведомостях о получении их.

Вернувшись в медсанбат, Алёшкин вызвал к себе командира медицинской роты Сковороду, сообщил ему о своём новом назначении и о том, что теперь командиром медсанбата будет, согласно приказу начсанарма, согласованному с командиром дивизии, он, Сковорода. Молодой врач, сперва смутился от такого внезапного повышения, а затем обрадовался. Между прочим, на эффект неожиданности Алёшкин тоже рассчитывал, полагая, что благодаря этому Сковорода не станет тянуть с оформлением приёмо-сдаточного акта. Приняв госпиталь, Борису очень не хотелось оставлять его надолго без присмотра. Когда он сообщил Сковороде, что все акты о наличии материальных ценностей готовы, ответственными лицами уже подписаны и им остаётся только ознакомиться и подписать их, тот, в свою очередь, без колебаний согласился.

Алёшкин попросил Сковороду, чтобы остальные пока о предстоящих переменах ничего не знали.

Сразу после обеда в расположение батальона приехал начальник штаба дивизии полковник Юрченко и приказал построить личный состав батальона. На площадке, расположенной почти в центре медсанбата, обычно строились подразделения батальона для вечерней поверки (её в межбоевой период стараниями Скуратова проводили регулярно), там же строился медсанбат и в торжественных случаях при зачтении приказов Верховного главнокомандующего или приказов по фронту и армии.

Все понимали, что недалеко то время, когда Ленинградский и Волховский фронты начнут активные боевые действия по полной ликвидации блокады города Ленина, ведь имевшийся коридор, образованный в январе 1943 года, конечно, не мог полностью решить проблем. Улучшилось снабжение продовольствием и боеприпасами, войска, находившиеся в городе с внутреннего кольца блокады, смогли свободно вывозить раненых, эвакуировалась и часть больных жителей города, но блокада всё ещё давала себя знать. Продолжались ежедневные бомбёжки и обстрелы различных районов города, они причиняли большой ущерб строениям и приводили к многочисленным жертвам среди населения.

Команде о построении в медсанбате никто не удивился. Все думали, что начальник штаба дивизии зачитает приказ о подготовке к наступлению. Как всегда, построились четырёхугольником, стороны его образовывались подразделениями батальона, а в центр вставал зачитывающий приказы или распоряжения.

В этот раз в центр четырёхугольника зашли полковник Юрченко, начсандив Пронин, Алёшкин, Фёдоров и Сковорода. Начштаба Скуратов подал команду «смирно» и доложил старшему начальнику, то есть полковнику Юрченко, о наличии людей и состоянии дел в медсанбате. Тот, как и сопровождавшие его лица, принял положение «смирно», выслушал рапорт Скуратова, поздоровался с собравшимися медсанбатовцами, подал команду «вольно» и предоставил слово Пронину. Начсандив сказал следующее:

— Товарищи, мы собрали вас за тем, чтобы сообщить вам новость, касающуюся медсанбата. Распоряжением сануправления фронта и санотдела армии ваш командир, майор медслужбы Алёшкин, назначен на новую должность — начальник хирургического полевого подвижного госпиталя № 27. Командиром медсанбата № 24 теперь будет капитан медслужбы Сковорода. В результате этого назначения будут произведены и другие перемещения на должностях медсанбата, о них я потом поговорю с товарищем Сковородой, и он объявит наше решение. Эти перемещения будут оформлены особым приказом по дивизии. Сейчас начштаба полковник Юрченко зачитает приказ по дивизии, изданный в связи с уходом товарища Алёшкина.

Закончив речь, Пронин отошёл в сторону и встал рядом с Борисом и Сковородой, а Юрченко сделал шаг вперёд. Своими глуховатым, но довольно громким голосом он внятно прочитал приказ по дивизии. Приведём его полностью:

«ПРИКАЗ № 70

Частям 65-й стрелковой дивизии.

24 сентября 1943 года.

Действующая армия.

1. Командир 24 отдельного медико-санитарного батальона, майор медицинской службы Алёшкин Борис Яковлевич, находясь в медсанбате с первого дня его формирования, всегда исключительно добросовестно относился к исполнению своих служебных обязанностей. Более года работая командиром МСБ, он отдавал все свои силы и знания для улучшения постановки лечебной помощи раненым и больным частей дивизии.

Товарищ Алёшкин своей конструкцией, силами личного состава и средствами медсанбата изготовил целый ряд стандартного типа легкоразбирающихся и транспортирующихся лечебных помещений из деревянных конструкций — щитов: большую и малую операционную, офицерскую и общие палаты, а также замечательный душевой санпропускник с дезкамерой и ряд других помещений. Немало вложено его труда и рационализаторской мысли в части изготовления своими силами и лечебного оборудования для медсанбата.

Товарищ Алёшкин проявил себя прекрасным командиром и чутким