Шрифт:
Закладка:
– Все налаживается, – ответила Мила. Она дернулась, точно готовая заключить Катю в объятия, однако что-то ее остановило. – Работаю потихоньку, Саша мне очень помогает.
Катя улыбнулась. Впервые она услышала, чтобы в стенах редакции Шурика назвали Сашей.
– Маму вот из больницы выписали…
– Здорово! Я очень рада! – Катя искренне улыбнулась. Затеять всю историю с Иркой стоило хотя бы для того, чтобы помочь нуждающемуся человеку. Интересно, стало бы легче самой Ирке, узнай она о том, что ее увольнение помогло целой семье?
– Спасибо тебе большое! Если бы не ты…
Мила не успела договорить. От слов благодарности Катя всегда чувствовала неловкость. Она пробормотала что-то невнятное, а потом, сославшись на срочное дело, юркнула в свой кабинет. Едва Катя возникла на пороге, вездесущая Дарья одолела ее вопросами и глянула так строго, точно запрашивала пароль для пропуска. Есть люди, которым жизненно необходимо быть в курсе всего происходящего. Информация для них – воздух.
– За это нужно выпить праздничного чая, – заявила Дарья, выслушав Катю.
– И чем он отличается от обычного? – улыбнулась она.
– Положу в него две ложечки сахара, – сказала Дарья, которая вот уже неделю делала отчаянные попытки сесть на диету.
– Тогда мне праздничный лимон, пожалуйста, – хихикнула Катя. – Нужно как-то нейтрализовать эту дурацкую улыбку.
Пока Дарья звенела посудой, Катя открыла блокнот, чтобы поделиться новостью с Ником. Пусть он молчал уже несколько дней – с тех самых пор, как она обвинила его во лжи, – но сейчас был подходящий момент для примирения.
– Мне дали еще один цветной разворот! – написала она с нажимом, точно это могло передать силу ее эмоций. Катя застыла над блокнотом, ожидая ответа от Ника, но лист, чью белизну нарушал лишь ее округлый почерк, оставался неизменным.
Катя предприняла еще одну попытку, успокаивая себя тем, что Ник молчит из-за вредности или гуляет где-нибудь в других книгах:
– Это и твоя победа тоже. Я хочу, чтобы ты знал, как я тебе благодарна.
Катя ждала, отказываясь признаваться себе в очевидном. Ник открыл перед ней все карты, помог осуществить то, о чем она писала. Он прочитал их все: от ее личных дневников, которые она вела в подростковом возрасте, до последних заметок, полных отчаяния и обиды. Он знал, как тяжело ей дался переезд, как она скучала по своей прежней жизни, как мечтала о творческой работе, как ненавидела статьи о ЖКХ и как сильно хотела быть услышанной. Ник услышал ее первым. Ему не нужно было что-то объяснять – он знал все с самого начала. Его задания, ее метания по городу в поисках подсказок были придуманы лишь для того, чтобы она сама пришла к тому, чего хотела. Ник всегда напоминал ей, что он просто книжный персонаж, ее проводник по истории, которая рано или поздно вынуждена будет закончиться. Но это еще не конец. Одно из главных желаний, терзавших ее душу, не исполнилось. И это был единственный мостик, который еще мог удерживать Ника рядом.
Лист бумаги дрогнул – упавшая слеза расплылась по нему пятном. Катя спешно вытерла глаза, чтобы не расплакаться перед Дарьей. Если ее спросят, почему она плачет – что ответить? Но Дарья была занята развязыванием пакета с печеньем.
Катя захлопнула блокнот и решительно встала.
– Даш, ты меня извини, – начала Катя, – но я вспомнила, что мне срочно нужно уйти.
Дарья перестала шуршать пакетом и подняла вопросительный взгляд на коллегу, которая безжалостно лишала ее возможности нарушить диету.
– Ты выглядишь такой взволнованной, словно вспомнила, что утюг не выключила!
– Угадала! – спешно натягивая куртку, ответила Катя.
– Будь осторожна, – строго сказала Дарья и нахмурила брови. Она словно чувствовала себя старшей сестрой. В этой непринужденной фразе выразилось все естество Дарьи: доброй и радеющей за других. Катя улыбнулась коллеге, возможно, впервые осознав, насколько дорожит общением с ней.
– Мы еще выпьем с тобой праздничного чая, обещаю, – сказала она на прощание и выбежала из кабинета.
– С тремя ложками сахара! – крикнула ей вслед Дарья. Ох, она неисправима!
Вначале Катя направилась к начальнице, чтобы отпроситься на день. Честно призналась, что по семейным обстоятельствам должна уехать. Главред решила поскорее избавиться от разговора и согласилась, но добавила, что это последняя поблажка. Потеряв к Кате всякий интерес, начальница вернулась к чтению очередного любовного романа в мягкой обложке. Видимо, отношения героев нельзя было оставлять без присмотра.
Не теряя больше ни секунды, Катя вышла из кабинета, в коридоре сменив быстрый шаг на бег. У лестницы она врезалась в Шурика, который едва успел схватить ее за плечи, спасая от падения. Переведя дыхание, Катя выпалила:
– Извини, не заметила тебя.
– Да уж, порой я бываю невидимкой, – сказал Шурик. Колкость из его уст звучала как жалоба.
– А в свободное от невидимости время выручаешь меня! – Катя подалась вперед и крепко обняла Шурика, щеки которого тут же запылали. Она поправила воротник его клетчатой рубахи и прошептала в самое ухо: – Не обижайся по пустякам.
– П-п-постараюсь, – заикаясь, промямлил Шурик. И, смотря вслед убегающей по лестнице Кате, крикнул: – Не подумай ничего дурного! Я не обижаюсь!
Дорога казалась бесконечной. Катя то и дело поглядывала на часы, словно опаздывала на встречу. Но ожидание этой встречи длилось уже двенадцать лет – разве пара часов значила что-то для нее? Купив билет на ближайший автобус, Катя позвонила по номеру, который, как ей казалось, она никогда не наберет. Ей ответили сразу, не дав времени передумать. Голос у Леши был удивленным и растерянным – даже из телефонного разговора можно было понять, что ему неловко говорить с Катей.
Время отдаляет даже самых близких людей, а расстояния рушат даже самую крепкую дружбу. Всегда неловко возвращаться к руинам, что ты оставил после себя. Но ей нужен был провожатый, и потому она позвонила. Леша обещал помочь разыскать новый дом ее отца и пойти туда вместе с ней. Они условились встретиться на автовокзале, куда ее привез автобус ровно в 16:00, как и значилось на билете.
Катя заметила Лешу, едва автобус остановился на станции. Парень сидел на лавочке и кормил булкой дворнягу. Это мимолетное наблюдение тронуло Катю. Она нарочно задержалась, делая вид, что проверяет вещи, а сама пыталась унять волнение. Перед Лешей она предстала с растерянной улыбкой и в повязанном наизнанку шарфе – самый подходящий вид для встречи с другом детства. Он, казалось, не придал значения ее растрепанности и встретил бодрым приветствием. Сегодня его глаза опять были разного цвета. Встретившись с ним взглядом, Катя почувствовала себя неуютно.
– Я смотрю, вы подружились, – сказала она, кивая на собаку, которая, зажав в передних лапах булку, с наслаждением смаковала угощение.
– Да, она даже разрешила посидеть на ее скамейке, – усмехнулся Леша, отряхивая руки от хлебных крошек. – Как добралась?
– Я в полном порядке, – соврала Катя. Соврала не Леше, а самой себе. Под дежурной улыбкой скрывалось нарастающее волнение, переходящее в дрожь по телу.
– Замерзла? – он по-своему трактовал ее состояние. Катя отрицательно помотала головой и поспешила перевести тему разговора.
– Куда идти?
– Далековато отсюда, – сконфуженно сказал Леша, точно это по его вине им предстоял долгий путь.
– По сравнению с тем, сколько километров я преодолела, чтобы приехать сюда, это мелочи!
Они перешли дорогу и зашагали вдоль обочины, припорошенной снегом. Неловкое молчание повисло между ними, когда банальные вопросы закончились. Что можно было сказать сейчас? Оба размышляли об этом, пытаясь разрядить обстановку.
– Если ты хочешь что-то спросить, то пожалуйста, – неожиданно для себя произнесла Катя. Леша растерянно взглянул на нее. – Ты
