Он почесал затылок и смущенно улыбнулся.

– Думаю, в прошлую нашу встречу линза сбила тебя с толку.

– Вот оно что, – облегченно выдохнула Катя. Она была рада, что меняющийся цвет глаз объяснялся цветной линзой. – Да и блондином я тебя не помню вовсе.

Он усмехнулся и поджал губы.

– Это все что-то вроде скафандра. В душе я все тот же мальчишка с прилизанной челкой.

Между ними возникла неловкая пауза. Прежде они могли говорить не умолкая, но время сделало их чужими. Девочка с длинными косичками и мальчик с зачесанной набок челкой остались в прошлом. У тех, в кого они превратились, не было друг для друга подходящих слов. Леша неумело попытался поддержать разговор.

– А ты сюда какими судьбами? С отцом решила повидаться?

Упоминание об отце задело ее.

– Нет, я… по делам. Даже не успела прогуляться. А ты куда направляешься?

– У меня девушка учится в вашем городе, – скромно сказал он, точно ему не хотелось сознаваться в этом. – Я часто бываю там. Не ожидал увидеть тебя тогда на остановке. Потому и разглядывал пристально: ты, не ты? А когда увидел здесь, все-таки решил подойти.

– Надо же, как тесен мир. – Катя слабо улыбнулась. – Кажется, я видела твою девушку в библиотеке. Леля?

Все, что казалось сложным, несуразным и безумным, складывалось в совершенно обыденную картинку. Не было никаких оживших персонажей – только череда случайностей, превращенных ее воображением в невероятную историю.

– Да, она всегда так представляется. Имя Лена ей не нравится. Вы знакомы?

– Видела вас вдвоем, – неохотно отозвалась Катя. Она нахмурилась и опустила взгляд. Ей было тягостно вспоминать подробности той встречи в библиотеке. Слишком много мыслей и эмоций она потратила, чтобы так быстро привыкнуть к открывшейся правде.

Ненадолго они замолчали. А потом Леша спросил:

– Как твои дела? Выглядишь какой-то грустной.

– Ностальгия довольно печальное дело. С ней даже хорошие воспоминания получаются с налетом грусти.

– А ты все так же поэтично выражаешься. Круто!

Катя пропустила комплимент мимо ушей, задумавшись совершенно о другом.

– Помнишь, когда ты садился в автобус, то кричал про «оконные галактики»? Откуда ты знаешь о них?

– Решил проверить твою реакцию, – Леша пожал плечами. – Вспомнил, как ты навещала меня в больнице, когда я с аппендицитом лежал. Чтобы мне не было скучно, ты придумала игру в оконные галактики. Так здорово, что ты помнишь о них! Когда ты отреагировала на эти кодовые слова, я понял, что не ошибся.

– Ну надо же. Я и подумать не могла, что это фраза из детства.

– Память человека довольно избирательна.

– Но зато я помню, как ты разбил мне окно камушком, когда звал гулять, – хихикнула Катя. Леша неопределенно хмыкнул в ответ и прикусил нижнюю губу, чтобы не рассмеяться. На секунду ей почудилось, что она вернулась в прошлое, где они хохочут над очередной проказой.

Неловкость их разговора постепенно стерлась. Они вспоминали забавные случаи из детства, делились впечатлениями от большого города, спорили о пустяках, а потом вежливо уступали друг другу в споре. Время в пути пролетело незаметно и неизбежно привело к расставанию. Напоследок они обнялись и обменялись телефонными номерами. Катя не думала, что когда-то решится позвонить другу детства, но отказываться было невежливо.

Они разбрелись в разные стороны большого города. И едва расставшись с Лешей, Катя почувствовала невыносимую грусть. Она села в заполненный автобус и отправилась домой, увозя свое одиночество с собой.

Гулкое эхо шагов. Звон ключей. Лязг дверного замка. Мяуканье кошки. Шуршание одежды, падающей на пол. Скрип старого паркета. Щелчок кнопки. Гул включившегося процессора. Нервный стук клавиатуры, сопровождающий набор текста. Каждый звук казался ей оглушающим.

– Ник, я требую объяснений! Немедленно расскажи мне всю правду! Я проехала за день четыреста километров! Неужели все это для того, чтобы стать посмешищем? Ты с самого начала задумывал так меня провести или это со злости из-за мнимой ревности? Я хочу получить внятное объяснение.

Катя остановилась. От напряжения у нее устали руки. Она потерла ладони, точно хотела согреть их. Каждая царапина отозвалась ноющей болью.

Долго ей не отвечали, испытывая терпение, но Катя упрямо сидела перед монитором, вглядываясь в мерцающие пиксели. От этой однообразной картинки начала кружиться голова.

– Ты считаешь меня вруном? – появилось на экране спустя четверть часа ожиданий. – Но я не соврал тебе ни строчки.

– Ты обещал мне встречу!

– Я лишь сказал, что очень этого хочу, – ответил Ник. – Как я могу обещать тебе такие вещи, будучи всего лишь книжным персонажем? Ты хотела перемен, и я рассказал, как их достичь. Ты пересмотрела столько вещей в своей жизни, ты познакомилась со столькими людьми, ты съездила в родной город, и наконец ты встретилась с человеком, который был моим прототипом!

– Каким еще прототипом?

– А как же друг детства? Человек, играющий на гитаре, обладающий прекрасным тембром, да к тому же голубоглазый… Все, что ты знала о нем, каким помнила, ты вложила в меня. Поэтому я подумал, что раз наша встреча с тобой невозможна, то ты будешь рада увидеть человека, чей образ все эти годы берегла и домысливала.

– Чушь! Мне нужен ты! – в отчаянии написала Катя. Слезы стояли в ее глазах, читать послания Ника было очень сложно.

– Меня? Но я же не умею петь!

– А я напишу, что ты учишься.

– И к тому же настоящий обманщик!

– Я напишу, что ты выглядишь очень милым, когда врешь!

– Ты ненормальная.

– А я напишу, что тебе нравятся сумасшедшие девушки.

– Ты неисправима! – сдался он.

– Хватит спорить. Ник, я устала гоняться за твоим призраком, выполнять глупые задания, колесить по городу в поисках подсказок… Ты играешь со мной, точно это я персонаж твоей книги. Но мне хочется жить, а не играть.

Ей стало легче от высказанных слов. Она шумно выдохнула и закрыла глаза в попытке успокоиться.

– Думаешь, так легко выйти за пределы книжных страниц? Если бы я мог, то уже сделал бы это! Когда ты плакала – чтобы утешить тебя. Когда ты была в опасности – чтобы защитить. Когда ты радовалась – чтобы разделить это счастье с тобой.

– Раз ты не можешь этого сделать, то просто не обещай, – жестко ответила Катя. Признания, которые она так ждала от него, сейчас ничуть ее не тронули. Ник был прав – ценность слов определяется временем.

– Ты можешь считать меня кем угодно: лжецом, пустословом или трусом. Можешь даже написать об этом в своем романе.

– Обязательно учту твои пожелания, – злясь, написала она.

Больше Ник ничего не ответил. Окажись он рядом, обидеться на него было бы проще: строго посмотреть ему в глаза, расплакаться, накричать, хлопнуть дверью… Но что она могла сделать на самом деле? Написать ему: «Ты причиняешь мне боль», – а потом стереть это, решив, что Ник потерял интерес к ее глупому нытью.

Катя решила принять душ, чтобы смыть с себя грязь и усталость сегодняшнего дня. Поездка далась ей нелегко. В горле снова першило, на ноге расплылся синяк, ладони ныли от заноз и царапин. Казалось, что болит все тело. Вот к чему привели ее отчаянные попытки угнаться за несуществующим Ником…

Засыпая, она дала себе слово прекратить эту бессмысленную игру.

Глава 19

Конец игре

Снег хрустел под ногами. Вереница следов на белоснежном полотне тянулась за Катей. Она любила ходить по свежему снегу, нарушая его безукоризненную чистоту и представляя себя художником, который красками вдыхал жизнь в пустой лист бумаги.

Снег сравнял городской ландшафт: тротуар был неотличим от дороги, а пригорок вполне мог притвориться сугробом.