Он достал из ящика стола что-то, похожее на тетрадь или большой блокнот. Явно очень старое, в потрепанной обложке и с покоробившимися краями страниц. Мужчина щелкнул пальцами по странному кругляшу в уголке обложки, и та на секунду вспыхнула пленкой охранного заклинания.

— Дневник Яниса Тшада, одного из бывших магистров. Он жил почти десять веков назад. Хотя, это не полноценный дневник, а скорее набор разрозненных записей и заметок, но именно в нем нашлось кое-что интересное.

Мужчина положил тетрадь передо мной и раскрыл. А мы с Сейидом наклонились вперед, во все глаза рассматривая страницы.

На этом развороте был список. Два столбца с именами, написанные резким, не слишком ровным почерком. Большая часть имен была вычеркнута. А сверху, над первым столбиком, красовался тот самый символ.

— Что это за список? — спросил Сейид.

— Я не знаю, — ответил магистр. — Поэтому и попросил, чтобы ты привез Ксению.

— Вы хотите, чтобы я попробовала увидеть?

— Именно. Вы связаны с этим делом, вы видели все убийства, а значит, вам может открыться больше, чем другим.

— Ну… да, — неуверенно согласилась я. — Мне можно потрогать?

Магистр кивнул. Я покосилась на Сейида. Как показывал опыт, видение могло накатить легко и без всякой подготовки, но страх неудачи перед лицом самого главного дааштера все же покусывал. Мой мужчина явно понял эти колебания, снова ободряюще улыбнулся и подвинул тетрадь ближе ко мне. Я сделала глубокий вдох, сосредотачиваясь, а потом решительно положила ладонь прямо на знак. И меня понесло.

Над столицей сгущаются осенние сумерки. Набрякшие дождем тучи нависают так низко, что кажется, еще немного — и самая пухлая зацепится пузом за острый шпиль дворца. Фонари только начинают зажигаться, но их свет тонет в сыром полумраке. И в этой темноте по улице мчится наглухо закрытая черная карета, запряженная такими же черными конями.

Заслышавшие стук копыт люди поспешно сворачивают на другие улицы, прячутся в домах, закрывают двери и ставни на окнах. Не успевшие удрать прохожие отворачиваются к стенам, как будто пытаясь слиться с равнодушным камнем. И тихо просят давно ушедших покровителей, чтобы эта напасть прошла мимо них. Потому что у дааштеров своя правда. И никто не сможет помочь тому несчастному, которому не повезет попасться им под руку.

Карета стремительно мчится мимо больницы, сворачивает направо за рынком и останавливается у небогатого дома. Из нее появляются трое мужчин в черном. Они врываются в дом, даже не обращая внимание на тех, кто стоит у них на пути. Следом за ними на грязную мостовую ступает четвертый: высокий блондин в богатом черном камзоле. Он окидывает быстро пустеющую улицу взглядом багровых глаз и тоже заходит внутрь.

Там, в небольшой темной комнате, уже все кончено. Черная тройка вяжет руки крепкому мужчине с растрепанной шевелюрой, а в углу перепуганная женщина закрывает собой двух детей.

— Отпустите, сволочи, — пытается сопротивляться мужчина.

Но все тщетно. Кандалы опутывают его руки и ноги, а один из пленителей кивает начальнику на женщину:

— С ними что?

— Забираем, — коротко отвечает тот.

Женщина начинает кричать, но никого это не трогает. Через несколько минут дом пустеет. Всю семью забирает черная карета, о которой в городе ходят зловещие слухи…

…Блондин с багровыми глазами задумчиво смотрит в тетрадь, где написано два столбца имен. Еще одно оказывается зачеркнуто тонким чернильным росчерком. Еще один шаг к истреблению тех, чье существование может подорвать сложившиеся устои. Жаль только, что кроме вычеркнутых имен, список постоянно пополняется новыми.

Пальцы скользят по линиям символа. Проклятый знак, проклятые люди… Зараза, которую не удается вывести вот уже много веков. Они таятся по углам, как клопы, и стоит ускользнуть хоть одному, он без труда обзаводится все новыми и новыми последователями.

Вздохнув, мужчина берет тетрадь и идет вниз, в пыточный подвал.

Там в одной из камер его ждет жертва: тот самый крепыш, которого они недавно взяли вместе с семьей. Он прикован за руки и ноги к каменной стене. Его грудь вздувается тяжело, с хрипами, белки глаз багровеют от лопнувших сосудов, а на губах пузырится кровавая пена. Жить ему остается совсем недолго. Но сначала дааштер говорит свое слово:

— Назови имена соратников, и я дарую тебе легкую смерть.

— Да пошел ты, — сплевывает пленник.

— И тебе даже не жаль свою семью?

— Мы знали на что шли, когда вступали в ряды Его последователей.

— Мы все равно найдем их, — чуть кривится блондин. — Рано или поздно эта зараза будет уничтожена.

— Вам никогда не удастся уничтожить всех Детей Безымянного, — яростно выдыхает мужчина. — Милость Повелителя никогда не покинет нас.

— Посмотрим, — равнодушно пожимает плечами дааштер и щелкает пальцами.

Мужчину выгибает, слышится хруст костей и дикий вопль, а маг крови разворачивается и спокойно уходит прочь…

Меня выбросило и видения так резко, что я чуть не упала со стула. Сейид поддержал меня за плечи, а его начальник приподнял бровь:

— Воды, Ксения?

— Буду благодарна, — прохрипела я.

Мне подали стакан, и я сделала несколько жадных глотков. Потом поставила его на стол и потерла виски.

— Что-то интересное увидели? — доброжелательно спросил магистр.

Я бросила на него подозрительный взгляд, не понимая, это он так иронизирует или правда интересуется. Но скрывать ничего не собиралась.

— Дайте мне минуту, — попросила тихо.

Меня послушались. Кабинет погрузился в тишину, в которой я постаралась привести в порядок мысли и уложить в голове увиденное. И только потом начала говорить:

— Скажу сразу, я не знаю, почему иногда мне, зеленой первокурснице, которая еще ничего толком не умеет, удается увидеть настолько яркие и полные картины. И именно тогда, когда нужно для расследования. Да, это выглядит странно и даже неправдоподобно, но честное слово, я не выдумываю, не приукрашиваю, а говорю так, как оно есть на самом деле. Декан Лагош считает, что у нас в Ташше происходит что-то странное, что влияет на всех. Может быть, так зацепило и меня.

Магистр Вейриш спокойно кивнул.

— Человек, которому принадлежал дневник, искал людей из этого списка. Он пытал их, выбивая имена соратников, а потом скорее всего убивал.

— Соратников?

— Да. Они все будто бы связаны какой-то организацией. Я видела, как один из этих мужчин, — мой палец скользнул над бумагой,