отыскивая то самое имя, которое зачеркнул дааштер, — вроде бы вот этот — Лугаш Сорич, назвал их "Детьми Безымянного". Не знаю, что это значит, но он знал, что их много, и у них был какой-то "Повелитель".

— Занятно… — пробормотал магистр Вейриш, откидываясь на спинку кресла.

— И в своем стремлении извести этих "Детей" дааштеры не останавливались не перед чем. Они как будто весь город держали в страхе. Забирали горожан целыми семьями, если что-то подозревали. И этот символ… Он действительно имел для них значение.

— Даже так…

— Вы поняли, что это было? — нахмурился Сейид, глядя на своего начальника.

— Возможно. Магистр Тшад, — медленно начал рассказывать мужчина, — жил в те времена, когда дааштеры пугали людей не только репутацией, но и поступками. Тогда вот так схватить человека без суда и запытать до смерти в подвалах Ордена — было в порядке вещей.

— Но это вряд ли это были первые попавшиеся под руку люди, — сказал Сейид. — Их явно что-то связывало.

Я кивнула, соглашаясь с моим дааштером. А магистр Вейриш еще больше нахмурился.

— Да… К сожалению, я не могу сказать точно, что именно. И причина этому — как раз Янис Тшад.

— То есть?

— Все дело в том, что в Ордене испокон веков были тайны, о которых не знал никто, кроме его главы. Они передавались от магистра к приемнику и только тогда, когда тот решал уйти на покой.

— Но вы магистр, — тихо заметила я.

— Правильно, — кивнул он. — Вот только тайные знания оказались утеряны. И случилось все именно во времена Яниса Тшада. Этот человек даже среди дааштеров отличался особой жестокостью. При нем люди шли в подвалы Ордена почти непрерывным потоком. И власть его была неоспорима. Сам король не решался спорить с главой Ордена, позволяя ему творить все, что угодно. Но терпение людей оказалось не бесконечно. Очень быстро людское недовольство пересилило даже страх перед магами крови и вылилось в трагедию.

— Его убили?

— Да. Заложили на одной из площадей бомбу, подбросили Тшаду липовые сведения о каком-то притоне на этой площади и взорвали вместе с толпой мирных жителей. Я не стану оценивать того, что творил этот дааштер, однако факт остается фактом: магистром он пробыл всего пять лет и погиб, не успев даже выбрать приемника.

— И унес все тайны с собой в могилу, — грустно закончила я.

— Увы. Большую часть так и не удалось восстановить. Поэтому, что не так было с этими людьми, — Вейриш указал на раскрытый список, — я сказать не могу.

— Но мне попадалось раньше это слово, — Сейид задумчиво потер переносицу, — "Безымянный". Нужно только вспомнить, где…

— Сейчас посмотрим… — пробормотал себе под нос магистр.

Он побарабанил по столу, потом поднялся и вышел, не сказав нам ни слова. А я повернулась к Сейиду.

— Как ты? — тихо спросил тот.

— Нормально, — пожала плечами, — уже даже начинаю привыкать к этому "кино" в голове. Но все равно оно… пугает.

— Мы со всем разберемся, — мужчина погладил меня по щеке.

— Знаю.

Я воспользовалась случаем и положила голову на плечо мужчины, вдыхая родной запах. Рядом с ним мне становилось так хорошо и спокойно…

ГЛАВА 17

Магистр вернулся минут через пятнадцать с каким-то толстым фолиантом в руках.

— Вот, — он положил книгу перед нами. — Полная история сотворения мира.

— Надеюсь, нам не придется читать ее всю? — хмыкнул мой дааштер.

— Нет, — ухмыльнулся магистр, — обойдетесь кратким пересказом в моем исполнении. В общем, всем известно, что этот мир создавали трое Творцов: Солнечный Воитель, Свет Несущая и Безымянный.

— Это их имена? — удивилась я.

— Что-то вроде того. Сначала Творцы находились в согласии друг с другом. Но когда этот мир обрел свой окончательный вид, между ними начался разлад. Безымянному захотелось переделать Имирен. Он задумал остаться в нем единоличным правителем, захотел власти и поклонения, которое иногда получали Творцы в других мирах.

— Нам говорили в университете, что Творцам не было никакого дела до людей, — удивились я.

— Это большой секрет, Ксения, — магистр тонко улыбнулся. — Но эта теория поддерживается уже много тысяч лет для того, чтобы человечество не стремилось создавать себе культы. Слепая вера в кого-то всемогущего, она только вредит. Разумное отношение к Мирозданию гораздо полезнее.

Да, если вспомнить, сколько на Земле войн начиналось именно за веру, не согласиться с магистром было сложно. Но я все же прошептала:

— Просто мировой заговор какой-то.

— Не все так страшно. Идея невмешательства Творцов целиком соответствует истинному положению дел. Но из каждого правила есть свои исключения. Именно это произошло и с Безымянным. Он пожелал стать значимым. И ему даже удалось найти тех, кто склонился перед его мощью и вступил в число последователей. Но длилось это не слишком долго. Солнечный Воитель и Свет Несущая узнали о планах собрата.

— И что было дальше?

— А вот этого никто точно не знает. Разные катаклизмы, которые стали происходить в то время, говорят о том, что Творцы явно выясняли отношения между собой чем-то вроде обычного человеческого мордобоя. Но в один прекрасный момент они просто покинули Имирен. Скорее всего, все вместе.

— Ни вашим, ни нашим, — задумчиво пробормотала я. — А что за катаклизмы?

— Извержения вулканов, — пождал плечами магистр. — Мор, ураганы, землетрясения. Одно из них, самое последнее и самое сильное, поменяло береговую линию океана, создав тот самый залив, где располагался первый замок дааштеров. И где вырос Ташш.

А мне вспомнилась картина: жуткое давление чужой силы, бушующее море и багровые радужки человека, глазами которого я все это наблюдала.

— Сейид, помнишь, столб… — я аж запнулась от волнения.

— Что такое? — прищурился магистр Вейриш.

— У Ксении было видение, — мой мужчина быстро пересказал магистру то, что случилось у черного столба. — Она могла видеть тот самый день?

— Наверное, могла, — медленно кивнул магистр Вейриш, окидывая меня пристальным взглядом.

Я поежилась. То ли от этого пробирающего до костей взгляда, то ли от понимания, что мне тогда увиделись настолько далекие времена, что и вообразить сложно. Имеет ли вообще дар провидца какие-то ограничения?

— Непонятно только, как это относится к нашему делу, —