— Соблаговолите объявить, что находится в ящиках, погруженных на грузовой автомобиль. — потребовал первый голос.

— Извольте. В ящиках находятся радиодетали для посольской радиостанции, продовольствие и дипломатическая почта. — ровным голосом ответил второй.

Ответ исключительно честный, в полном соответствии с британской традицией: советский сопровождающий ответил правду о том что в ящиках, а о том, что между ящиками — вопроса не было, значит и ответ не нужен.

— Пропустить. — скомандовал первый.

Минута, и грузовик тронулся. Следом за ним, судя по звуку мотора, двинулся большой легковой автомобиль. Дорога оказалась ровной, неторопливо едущий грузовик почти не трясло, и Антон, задремал было, но сон смахнуло видение: на потолке контейнера появилось довольно чёткое изображение придорожных деревьев и столбов. Деревья двигались, покачивались и исчезали за краем своеобразного экрана в тени. Оглянулся. Ага! Изображение идёт вон из той щели. Никаких чудес: эффект камеры обскуры. А для Антона неплохое развлечение в скучной коробке: вот въехали в город, замелькали дома, палисадники и прочие приметы пригорода. Потом дома стали повыше, солиднее, значит въехали в совсем уж фешенебельную часть города. Не останавливаясь, машины завернули в заранее распахнутые ворота, и грузовик въехал в гараж.

Тени на потолке тайника померкли, наступила темнота, лишь снаружи через щель пробивался слабый отблеск. Крышка открылась, в люк заглянул мужчина:

— Выбирайтесь, товарищ Кравченко. Я Иванов, буду помогать Вам до отъезда.

«Надо полагать, что меня залегендировали под именем Кравченко. Впрочем, какая разница?» — подумал Антон и полез наверх.

— До вечера побудете здесь, товарищ Кравченко, имеется комната отдыха и все удобства, а в девятнадцать часов машина посла отвезёт Вас на базу отдыха. — сообщил ему Иванов, коренастый жилистый мужчина с незапоминающимся лицом.

— Хорошо.

— Имеются какие-то пожелания?

— Нет-нет. Разве что… Нужно кому-то сообщить о прибытии?

— Все, кто допущен к информации о Вашем приезде, уже в курсе. Остальным знать необязательно.

— Исключительно верная позиция.

Действительно: посольства, это не только крыша для своих разведчиков, но и точка притяжения для чужих шпионов. Мало ли кто увидит постороннего да сообщит своим кураторам, а те, сопоставив с донесениями других агентов, могут прийти к совсем ненужным для нас выводам.

Комната отдыха была небольшой, но довольно уютной. Единственное окно, выходящее на двор, закрыто плотными шторами, в углу этажерка с книгами на русском, английском и немецком языке. Стены выкрашены в приятный светло-зелёный цвет, висят три симпатичных пейзажа, на потолке абажур в вышитыми драконами. Стол, шесть стульев, в дальнем углу пара кресел с шахматным столиком между ними. Антон уселся в кресло и осмотрел неоконченную кем-то партию: ситуация на доске выглядела очень напряжённой, было бы интересно посмотреть за завершением этого поединка.

— У вас тут серьёзные игроки. — улыбнулся Антон — Хотел бы я посмотреть окончание турнира.

— О, этот турнир мы с коллегой ведём уже пятнадцать лет! — Иванов заулыбался и уселся в кресло, напротив. — До Алехина нам далеко, но кое-что мы умеем. Может быть, товарищ Кравченко, Вы желаете отобедать?

— Да, было бы недурно, всё-таки полёт был очень длительный, а я только попил чаю, да перехватил пару бутербродов.

— Сейчас организую.

Спустя десять минут Иванов лично сервировал обед на столе:

— Приятного аппетита, товарищ Кравченко, а я схожу, прогуляюсь.

После обеда Антон взял томик стихотворений Пушкина на английском языке и уселся в кресло, да там и задремал.

— Товарищ Кравченко, нам пора! — коснулся его плеча Иванов — Машина готова, пора ехать.

— Хорошо. А вот любопытно, товарищ Иванов, я читал, что в Англии введено жёсткое нормирование продуктов, однако обед Вы мне подали довольно-таки обильный.

— Продукты питания нам завозят из Союза. В Англии мы покупаем только зелень и молоко. Но скоро мы и от молока откажемся: на базе отдыха мы завели молочно-товарную ферму, скоро надой собственных коров покроет все наши потребности.

— Ну тогда заведите грядки для зелени. — посоветовал Антон — Наверняка найдутся желающие возиться с посадками.

— А это хорошая мысль, сообщу руководству.

Огромный лимузин уже стоял в гараже, Антон уселся на заднее сиденье, рядом устроился Иванов. Шторки на окнах задернуты от посторонних взглядов. От желания остановить и осмотреть машину защищают красный флажок на радиаторе и дипломатический номер.

Спустя два часа неторопливой езды машина въехала в очередной гараж, где ожидала дама средних лет, очень сурового вида.

— Здравствуйте, товарищ Кравченко. — весьма официально сказала она — Я Белла Равикович, мне поручили передать Вам этот пакет.

— От кого пакет?

— Пакет просил передать товарищ Флаксерман, третий секретарь посольства.

Антон оглянулся на Иванова, стоящего справа, у того в глазах стоял такой же вопрос: откуда какой-то занюханный третий секретарь знает о прибытии человека, о котором в посольстве извещены только два человека — он и посол?

— Ну, давайте ваш пакет, уважаемая.

И взял пакет из рук дамы.

— Товарищ Флаксерман просил сразу дать ответ.

— Ответ будет, но позднее. К сожалению, я не располагаю временем. — сухо ответил Антон.

Дама удивлённо глянула на Антона, на Иванова, явно не понимая, как же можно так наплевательски реагировать на просьбы самого товарища Флаксермана.

— Вы свободны, товарищ Равикович. — сухо произнёс Иванов, и дама удалилась.

— Что там, в пакете? — сам себя спросил Антон и сам себе ответил — А вот сейчас и узнаем, только проверим содержимое на безопасность.

Щуп диагноста проколол пакет и нырнул внутрь...

— Понятно. — вздохнул Антон — Старые штучки с ядом. Товарищ Иванов, у Вас есть кожаные, а лучше резиновые перчатки?

— Есть, а что?

— Вот Вам пакет, в нём яд, причём очень сильный. На пакете, кстати, его тоже немало. Посыльную быстренько доставьте сюда, она всё равно меня видела, буду ей проводить детоксикацию.

— Сию минуту.

Иванов натянул перчатки, принял пакет, и положил его в прорезиненный мешок с металлическим горлом, кажется, такие использовались для перевозки важных документов. Вышел за дверь и спустя минуту вернулся, ведя с собой Равикович. Дама выглядела уже не так величественно, ей было явно нехорошо: бледное лицо, синеватые виски, губы в синюшной окантовке.

— Садитесь на стул, гражданка Равикович, будем вас лечить.

— Лечить? От чего?

— Вы отравлены пакетом, который передали мне. Как Вы себя чувствуете?

— Мне дурно, кружится голова, подташнивает. А ещё сердце