Ненужные слухи.

Комплект утеплённого обмундирования оказался уже готов. Все вещи подобраны по размеру… Хотя какой тут размер! Меховые куртка и штаны нарочно сшиты с запасом, чтобы между телом и одеждой сохранялась воздушная прослойка. А под ними свитер и два комплекта нательного белья. Вся сбруя, включая меховой шлем с шелковым подшлемником, и унты волчьего меха весит не менее двадцати килограммов, попробуй, погуляй в таком! Но с другой стороны, в самолёте придется насколько часов сидеть неподвижно, так что всё разумно.

Эх, скорее бы запустили в серию костюмы с электрическим подогревом, а ещё лучше, самолёты бы начали строить с герметизированными и отапливаемыми кабинами. Ничего! Сейчас мотористы в Москве, Куйбышеве и Ленинграде ваяют газотурбинные двигатели, вернее их авиационную разновидность, турбовинтовые. Отопление самолёта от турбовинтового двигателя элементарно просто: провёл трубочку от первого контура компрессора двигателя в салон, и всё! Компрессор сам накачает в салон чистый горячий воздух, тебе останется только регулировать температуру.

Приятно, что схемы и чертежи двигателя и планера Эмбраер Супер Тукано оказались полезными и помогают как двигателистам, так и авиаконструкторам. Серов говорил, что КБ Поликарпова разрабатывает серию истребителей разного назначения, в полном соответствии с решением, принятом на знаменательном совещании.

За воротами ангара, где переодевался Антон, стоял ожидающий его самолёт на этот раз оказавшийся четырёхмоторным.

Антон в тяжелых меховых вещах, переваливаясь как пингвин, доплёлся до крутой лесенки, что вела во чрево самолёта.

— Помочь, сухопутный друг? — весело спросил его парень лет двадцати пяти, высунувшийся из люка.

— Помоги, добрый человек. — усмехнулся Антон.

Сверху спустился тросик, с широким ремнём на конце.

— Застегните в подмышках, товарищ пассажир.

Антон застегнул ремень на себе, сверху зажужжал моторчик, и его плавно потянуло вверх, в самолётное брюхо. Осталось только переступать ногами на дюралевых ступеньках.

— Спасибо, уважаемый товарищ. — отстегивая ремень поблагодарил Антон — Это у вас, летунов, хорошее новшество внедрено, удобно.

— Нет, товарищ пассажир, лебёдку я сам лично приспособил. Она вообще-то съёмная, я в нескольких местах сделал крепление да электрический разъём, вот и пользуюсь по мере надобности.

— Вот оно как! Так вы у нас рационализатор! За это вам отдельное спасибо.

— Пойдёмте, товарищ пассажир, вас хотел видеть командир корабля.

В кабину, вознесённую на самый верх, Антон весь не уместился, только наполовину втиснулся в люк. Командир и второй пилот сидели на своих местах и чем-то сосредоточенно занимались.

— Здравия желаю, товарищ командир. — вежливо, по местной моде, поприветствовал летуна Антон.

— А, товарищ пассажир! Здравия желаю! — и летчик проявил ответную вежливость.

Второй пилот только кивнул и продолжил заниматься своим делом.

— Значит так, товарищ пассажир: место на время полёта Вам укажет техник Зайцев. После посадки он Вам укажет, как разместиться в контейнере, не опасайтесь, там довольно удобно. Туалет имеется, как им воспользоваться объяснят. При желании можете попросить чай и бутерброды, имеются с колбасой и ветчиной. Разносолов нет, уж извините. Вопросы или пожелания имеются? Нет? Тогда занимайте место, мы взлетаем.

Место пассажира оказалось в небольшом закутке, примыкающем к бомбоотсеку. Довольно удобное кресло с регулируемой спинкой, откидной столик и крохотный иллюминатор с видом на правый ближний двигатель. Как раз он рыкнул, заревел, завыл и раскрутил трёхлопастный винт. Следом заревели остальные моторы, самолёт затрясся и плавно покатился по полю. Остановился на минутку, погазовал каждым мотором по отдельности, на максимуме, взревел всеми четырьмя, да и рванулся вперёд по взлётной полосе, бешено трясясь и подскакивая. Но вот толчки стали реже и реже, вот прекратились совсем, а тряска тут же сократила амплитуду до умеренной вибрации.

Антон устроился удобнее и решил подремать: чем ещё заниматься в дюралевой клетке?

Пробегавший техник его отвлёк словами:

— Через сорок минут я приготовлю чай. Вам подать?

— Да, конечно.

Китовая туша самолета, поднимаясь вверх, пронзила тонкую плёнку облаков и пошла ещё выше, туда, где небо даже в солнечный день не голубое, а чёрное. Впрочем, на максимальную высоту самолёт поднимется над Балтийским морем, но пока можно даже не надевать кислородную маску.

Там внизу, на огромном фронте от Балтийского до Чёрного морей шла ожесточённая борьба наших войск с европейскими полчищами.

Антон пил чай и вспоминал.

Уже в конце сорок первого года, после того как мы разгромили финскую армию и оккупировали Финляндию, остался небольшой фронт у Норвежского моря в районе Тромсё. Там держала оборону наша горнострелковая дивизия с артиллерийским и танковым усилением. В сущности, об этом фронте все забыли, поскольку событий там было крайне мало: стабильный сухопутный фронт и активная война на море, где наши подводные силы и эсминцы боролись с гитлеровскими транспортными конвоями, везущими в Германию железорудный концентрат.

А здесь, на фронте от Балтики до Чёрного моря, борьба шла с нарастающим ожесточением: немцы сделали хитрый идеологический финт, признав поляков условными арийцами, и благодарные панове толпами бросились записываться в Польский легион СС. А тех, кто не записался добровольно, мобилизовали в линейные части Вермахта, где поляки воевали ничуть не хуже чистокровных немцев. По этой причине затея с созданием Войска Польского в СССР была признана неверной, и поляков вернули туда, где им самое место — в лагеря. Но просто пролеживать лагерные нары неправильно, поэтому поляков отправили строить Трансполярную магистраль. Кстати, туда же отправили всех пленных финских солдат и всех бывших и действующих шюцкоровцев: убийство и пытки красноармейцев в минувшую войну, резню восемнадцатого года, когда финны перебили не только своих идейных врагов, но и почти всё русское население Финляндии, им никто не простил. Полякам припомнили зверства во время Польско-Советской войны двадцатого года и бесчинства на границе — с момента провозглашения «независимости» до ликвидации дурацкого образования по имени Польша.

Финляндию удалось выбить из войны довольно быстро: после прорыва блокады Ленинграда, взятия Новгорода и Кингисеппа, высвободившиеся войска перебросили в так и не оставленный Ханко и Выборг, взятый дерзким ночным десантом. Высадившиеся войска двинулись на север и отсекли почти все наличные финско-немецкие войска, образовав приличного размера котёл, который стали непрерывно утюжить артиллерией и авиацией. Наступления наши войска почти не вели, только отбивали окруженцев, пытающихся вырваться из такого неуютного котла. В первую очередь мы уничтожили вражеские склады с вооружением, боеприпасами, топливом и продовольствием, а потом стали методично уничтожать живую силу.

Ранняя зима, морозы и сырой ветер то с Ладоги, то с