Это расследование было очень простым и понятным. Чтобы разобраться, что здесь не так, не нужно было иметь степень по экономике или быть экспертом по нефтедобыче. Я написал сотни жалоб, я судился (и даже выигрывал суды — в те годы такое ещё было возможно), я призывал всех миноритарных акционеров ВТБ вместе со мной подавать жалобы и требовать документы, и они это делали. Это длилось несколько лет — заявления в полицию, отказы, обжалования, суды в России и суды на Кипре. Особым удовольствием было задавать вопросы про буровые установки лично Костину на собраниях акционеров. Он пытался оправдываться, но получалось у него плохо.

На тех собраниях рядом со мной сидела молодая корреспондентка газеты «Ведомости» Наиля Аскер-заде. Тогда «Ведомости» были главной деловой газетой и подробно освещали мою борьбу с ВТБ. Мы с Наилей много смеялись над Костиным.

Тем удивительнее, что героиней моего следующего расследования о ВТБ, опубликованного десять лет спустя, стала именно она. Примерно в то время, когда развивалась история с буровыми установками, Наиле удалось взять большое интервью у Костина. Как выяснилось позже, вскоре у них завязался роман, который они, впрочем, все эти годы старательно держали в секрете — настолько, что через Роскомнадзор (федеральную службу по «надзору» за СМИ, по сути — цензурное ведомство) блокировали и удаляли все публикации о своих отношениях. Мы с коллегами по ФБК выяснили, что за эти годы Андрей Костин подарил Аскер-заде яхту за шестьдесят миллионов долларов, частный самолёт и кучу дорогой московской недвижимости, часть из которой была куплена на деньги государственного банка ВТБ. А Наиля ему в ответ — лавочку в Центральном парке Нью-Йорка с романтической надписью.

Вот такая любовь.

Глава 11

В нулевые в России были две известные демократические партии: «Яблоко», членом которой я был, и «Союз правых сил». Эти партии постоянно друг с другом ссорились, ругались, но многие люди считали, что вообще-то они должны объединиться, чтобы у нас была одна большая либеральная партия. Я был одним из тех людей, которые выступали за объединение, и в том числе поэтому я общался с членами СПС.

И внезапно они выбрали нового лидера — молодого парня по имени Никита Белых. Он приехал из Перми, где, став депутатом, доказал, что может показывать неплохой результат для своей партии. Мы были почти ровесниками (Никита на год старше меня), оба понимали интернет и оба находились в ситуации, когда политика контролируется людьми, которые по типу, возрасту и подходам — совсем другие. Ну и мы как-то подружились.

В 2007 году состоялись выборы в Государственную думу, и Белых, в том числе, наверное, под моим влиянием и под влиянием либеральной общественности в целом, решил на этих выборах выступить с достаточно радикальных позиций. Антипутинских позиций. Партия была разгромлена немедленно, потому что она всё же была частью системной оппозиции. Будучи системной оппозицией, ты не можешь выступать против Путина, ты должен действовать аккуратно. СПС получил меньше одного процента. Однако на карьере Белых это не отразилось — даже наоборот. Наступил 2008 год, президентом стал Медведев, и Белых сказали: «Мы твою партию разгоним, но тебя мы сделаем, если хочешь, губернатором. Будет у нас либеральный губернатор». В то время Медведеву нравились такие странные эксперименты.

Белых, конечно, согласился. Его идея была очень простой: он сотворит маленькое демократическое чудо в отдельно взятой области России. Свезёт туда молодую прогрессивную команду и покажет, что можно добиться больших успехов даже в депрессивном регионе. Белых отдали Кировскую область, одну из самых бедных. Этот лесной регион, где почти нет никакой промышленности, всегда считался совершенно гиблым местом.

Отправляясь туда губернатором, Белых позвал меня с собой. Я чиновником быть не хотел, но согласился стать помощником на общественных началах. Я был уже довольно известен своей антикоррупционной деятельностью, подумал и сказал: «Я помогу тебе бороться с коррупцией». И мы поехали. Белых — управлять областью, а я — бороться с коррупцией.

Моя семья осталась в Москве. Юлю и детей я видел только по выходным. При этом, помогая Белых, я продолжал заниматься юридической практикой и расследованиями. Бывало, прилетишь в Киров вечером, на следующий день надо домой, но прямых рейсов нет — тогда едешь на машине до Казани, а оттуда уже в Москву. А потом всё по новой. Это было очень утомительно. Промучившись так до лета, мы приняли решение переехать в Киров всей семьёй. Даша пошла там во второй класс. Захару к тому моменту было чуть больше года. Когда он родился, я был самым счастливым человеком в мире. Раньше мне был очень важен пол будущего ребёнка — я хотел сына, но после того как появилась Даша, я понял, что это абсолютная ерунда. Тем не менее, когда родился Захар, я был очень доволен: ура, у меня теперь есть и дочь, и сын! К армии Барби добавится армия машинок!

В общем, мы собирались осесть в Кирове и стать там настоящими местными жителями. Но в результате я прожил там только год. Это был очень странный период, но я рад, что прошёл через него. Такой опыт абсолютно точно необходим каждому, кто хочет заниматься политикой в России.

Регион был страшно коррумпирован, и, как это часто бывает, во главе его раньше стоял бывший прокурор. Почти всегда там, где во главе стоит бывший прокурор или ФСБшник, коррупции в два раза больше. В области было большое количество государственной собственности, всё очень запутанно и непонятно, и передо мной стояла задача разобраться во всех этих схемах и предложить способ всё наладить. Я начал это делать и довольно быстро понял печальную вещь: оказывается, у губернатора нет никакой особой власти. Россия устроена таким образом, что представители Кремля — абсолютно везде. Помимо губернатора, в области есть главный федеральный инспектор, представители различных федеральных министерств. Любое твоё решение запросто отменяет чиновник, который подчиняется Москве. Так я воочию убедился, что в стране, которая целиком управляется из центра, сделать нельзя ничего. Доходило до абсурда. Например, в здании правительства Кировской области не было вай-фая, я предложил его провести. Эта история заслуживает отдельной комедийной главы: чтобы только обсудить мою идею, потребовалось пять больших совещаний с губернатором, и даже после этого вай-фай не провели.

Работа в Кирове была в целом хоть и интересным, но очень разочаровывающим опытом. Я хорошо понял, как всё работает: во-первых, невозможна никакая модернизация в авторитарной стране, а во-вторых, невозможна никакая модернизация в отдельном регионе такой страны. Приезжают такие молодые, активные, амбициозные, хотят всё поправить и наладить, но их затягивает болото этой системы. Стало очевидно, что