феномена, наверное, в том, что он не развивался постепенно, как в Америке, а просто появился в один момент. В России он сразу был относительно быстрый, доступный, и количество пользователей стремительно росло — все молодые, образованные, инициативные люди мгновенно начали его осваивать. И особенно он был восхитителен тем, что в администрации президента не воспринимали его всерьёз. Они делали ставку на телевидение, а интернет был им безразличен, и это его тогда спасло. Например, в Китае одновременно с появлением интернета стали создавать файервол, чтобы его контролировать, а российское правительство думало, что это какой-то непонятный маленький загончик, в котором тусуются одни фрики. Они не видели смысла его специально ограничивать. Никто в Кремле не осознавал, что интернет был отражением реальной жизни: ты мог написать пост с призывом раздавать листовки, и реальные люди шли на реальную улицу и реально их раздавали. Это был не загончик, а инфраструктура.

Мне потребовалось некоторое время, чтобы разобраться, как там всё устроено. Что людям интересно, а что нет? Как вовлекать их в работу? Первое правило я вывел быстро: регулярность. Я писал каждый день, иногда — по нескольку раз в день. То же самое я позже делал со своим ютуб-каналом. Выпускать по видео в день не получалось, но я старался делать по два-три ролика в неделю. Всем начинающим блогерам советую: если вы хотите, чтобы ваш блог набирал популярность, пишите (или снимайте) часто.

Второе правило вытекало из первого: проси, чтобы твоими постами делились. Я заканчивал этим призывом каждый важный для меня текст. Сколько бы раз ты ни попросил распространить информацию, ни один не будет лишним.

Третье правило: взаимодействуй. Оставляй комментарии под постами друзей. Вступай в дискуссии. Показывай, что ты внимательно следишь за реакцией и всегда готов к диалогу.

Я твёрдо решил превратить свой ЖЖ в крупнейшее свободное СМИ в стране (забегая вперёд, скажу: это мне удалось. К 2012 году мой ЖЖ был одним из самых читаемых в России). Мне помогало то, что я всегда писал о том, что мне интересно и в чём я уверен больше всего. А уверен я был в том, что основа режима Путина — коррупция.

Возможно, это связано с тем, что я юрист. Коррупция раздражала меня всегда, но я понимал, что именно из-за Путина и его системы управления она стала настолько естественной в последние годы. Я знал, что я такой не один — вся страна это понимала. И мне хотелось не просто писать об этом — мне хотелось что-то сделать. Для этого мне нужно было стать полноценной стороной в борьбе с коррупцией. В одном углу поля коррумпированные путинские олигархи и чиновники, а в другом — я.

Проблема была, однако, в том, что никаких оснований становиться противоположной стороной у меня не было. Я же не прокурор, как я могу их легально преследовать?

Помимо юридического, я к тому моменту уже получил второе образование — закончил Финансовую академию по специальности «Финансы и кредит» и неплохо разбирался в фондовых рынках и биржах. И тогда меня осенило: существуют государственные компании. Коррупция в них особенно очевидна. Их акции можно купить на бирже. Инвестировав даже небольшую сумму, я получу возможность как акционер запрашивать у компании документы, подавать жалобы, обращаться в суд и участвовать в ежегодных собраниях.

Тысяч на пять долларов я купил акции нескольких компаний. Среди них были «Роснефть» — крупнейшая нефтяная компания, «Газпром» — крупнейшая газовая компания, «Транснефть», которая занимается транспортировкой нефти. В представлении большинства людей это были гигантские богатые корпорации, контролируемые государством, с которыми страшно связываться — придут крепкие ребята и изобьют тебя просто за то, что задаёшь неудобные вопросы. Никто (включая эти самые компании) не верил, что какой-то блогер без связей рискнёт вступить с ними в схватку. Если рискнул — значит, наверняка за его спиной стоят таинственные могущественные силы. А за мной никто не стоял, просто я разбирался в финансах и знал свои права.

В газетах тогда регулярно появлялись статьи о хищениях в госкомпаниях. Но благодаря моим акциям я был теперь не просто парнем с улицы, а человеком, которого эти истории касались напрямую. Я писал письмо: «Дорогой „Газпром“, я читаю статью в такой-то газете и задаюсь вопросом, что у вас там происходит. Не могли бы вы мне как акционеру объяснить?» Несмотря на то что мой пакет акций был мизерным, они были обязаны передо мной отчитываться. И мне приходил ответ. Я внимательно его читал и, если видел, что действия компании наносят ущерб интересам акционеров, подавал на неё в суд. Как только я оказывался стороной в судебном процессе, я мог требовать документы и протоколы заседаний. Я получал их и вешал в публичный доступ в своём блоге в ЖЖ. Сначала за моей борьбой с госкомпаниями следили сотни человек, потом тысячи, а потом десятки тысяч.

Однако просто читателей мне было недостаточно. Я искал союзников. Поэтому я предложил своим подписчикам отправлять жалобы и подавать в суд на эти компании вместе со мной. Например, в газете «Ведомости» я читал, что правительство России купило здание в центре Москвы у олигарха Вексельберга в несколько раз дороже его реальной стоимости — очевидно, это был коррупционный сговор. Я подготавливал шаблоны жалоб, и тысячи людей вместе со мной подавали их в Следственный комитет и президенту Медведеву, который тогда делал вид, что усиленно борется с коррупцией. Этот трюк я повторил множество раз. Легко отмахнуться от одного человека, но гораздо сложнее проигнорировать тысячи, тем более зная, что все документы будут опубликованы.

Однако судами моё противостояние с госкомпаниями не ограничивалось: я ходил на собрания акционеров. Обычно они проходили в каких-нибудь театрах или вроде того — там обязательно была сцена, на которой сидели представители компании и читали свои отчёты, и огромный зал, где сидели акционеры. Большинство из них было обычными людьми, на которых все эти церемонии производили сильное впечатление. Топ-менеджеры на сцене, кругом охрана, журналисты — всё это погружало публику в благоговейное молчание. И посреди этой тишины я вдруг вставал и говорил: «У меня есть вопрос».

Я помню одно из первых таких собраний, это был 2008 год. Компания называлась «Сургутнефтегаз» — это одна из крупнейших нефтегазодобывающих компаний в России. Находится она не в Москве, а почти в трёх тысячах километрах от неё, в сибирском городе Сургуте. И начальники «Сургетнефтегаза» чувствуют себя там как короли. Они могу позволить себе всё, вплоть, например, до запрета местному аэропорту принимать самолёт, если в нём летит человек, который им не нравится.

И вот я приехал в Сургут на собрание