Отделение развернулось и побежало вглубь полигона, Кордел остался на платформе и отлетел в сторону.

Лошадкин отдал команду и каждый из живых задействовал сканеры и системы связи, проверяя местность и тут же сводя их воедино. Для этого пришлось включить один из комплексов, которые несла Мидона, к счастью непострадавшая.

— Надо будет изменить все это, отдать часть комплексов Бантроду, - сказал Михаил, оказываясь с ней рядом.

Да, она несла и бежала наравне со всеми, за счет брони и ее возможностей. Отключись антигравы и Мидона не подняла бы даже одного комплекса. Лошадкин отдал через нее команду, задействуя системы связи и обнаружения, опознавая свой-чужой.

Новая команда и они свернули, устремляясь к ближайшим отметкам.

За спиной все рвалось и гремело, ысынгуны напоролись на оставленные ими мины и гранаты и Цака сверху уже слала картинку, что потери оказались минимальны. Передовые ысынгуны напоролись, поток разделился, заплевал площадь и пробил себе дорогу, в особо сложных местах пустили вперед мелочь-камикадзе, и тут же помчались, похоже уверенно встав на след отделения Михаила.

— Батареи! - скомандовал Лошадкин, прибегая к тому же трюку, что и в шахте.

Растрата запасов, да, но сейчас важнее было оторваться, выиграть время и добраться до ближайших живых. Цака уже развернулась и устремилась туда на визуальную разведку, а Михаил вступил в цифровой контакт. Обменялся сигналами и позывными, выбежал на позиции отряда закрастян, "настоящих вояк".

— Неплохо, - оценил он обстановку.

Два подбитых танка закрастяне врезали в склон, создав неподвижные огневые точки и третий ждал наверху. Четыре тяжелых пехотинца, один правда, был сильно ранен и еще с десяток обычных вояк, какие-то беспилотные штуки и барьеры силовых полей. Военный строительный комбайн! Медпункт и жральня, иначе не назовешь, но все же - синтезатор! Хорошо устроились, мелькнула мысль, пока он скидывал Аласкопею со спины и пристраивал к медикам.

Приказ и все раненые отправились туда.

— Командир четвертого отделения Михаил Лошадкин! - Михаил оказался рядом с командиром закрастян.

Пятого отряда второй роты второго батальона и так далее в составе первой добровольной армии невольников Закрасты. Иностранный Легион. Командир закрастян даже не подумал скрывать своей гримасы, посмотрел свысока, мол, прибежало тут мясо мешаться.

— Прошу помочь оружием и батареями, за нами погоня!

Вообще, там бежало столько, что следовало бы драпать дальше, благо имелся транспорт, но Михаил уже понял, что ничего не выйдет. Этот снобизм "настоящих вояк" ощущался даже в городке, где контакт с ними был минимальным, а уж тут! Одна из целей тренировки - снизить личную неприязнь?

— Займете позиции перед моим отрядом, - последовал ответ через губу.

Михаил вскипел внутри, ну как так можно было? Посреди боя, даже учебного?!

— Прошу разрешения использовать комбайн!

Ленивая отмашка и Михаил побежал, раздавая команды своим. Набрать оружия и батарей, лечиться всем, кто ранен, попытаться раздобыть броню и быть готовыми к тому, что им надерут задницы. Комбайн откликнулся, не стал сопротивляться подключению, и Михаил ринулся на нем в дело, первым дело вырыл ров и словно окопы под углом, одновременно с этим давая указания своим занять позиции в конце окопов.

Огнеметы вдоль окопов, на первый удар ысынгунов этого хватит!

Не успел Михаил закончить с ними, как погоня ысынгунов уже оказалась рядом. Танки выстрелили первыми, навесом, за горизонт, как говорится, и Лошадкин подумал, что тут не помешала бы артиллерия. Мидона успела развернуть огневой комплекс и тот начал укладывать мины в ряды ысынгунов. Цака парила корректировщиком, бойцы, кто мог, уже готовились стрелять из огнеметов, каждый прихватил по запасному баллону.

Такая идиллия длилась секунд пять, а потом ысынгуны ударили в ответ.

Они не продержались и пяти минут, и то исключительно благодаря рву и тому, что Мидона отлично отработала своим комплексом. Цаку сбросили с неба и разбомбили танки, живых Лошадкина выбили с их позиций. Закрастяне сражались, но их "убили", пусть и не всех, и Михаил исхитрился, выдернул своих и сумел даже спасти работающий танк, вывез на нем часть живых, в основном раненых. Кто был цел и мог сражаться, бежал рядом, и они бежали, стреляли за спины, отбивались и соединились с еще одним наполовину разбитым отрядом, и те сразу послушались, дали деру.

Так они отступали примерно час, маневрируя и контратакуя, один раз Михаил даже рискнул и устроил ловушку, в которую попалась куча рядовых ысынгунов. У закрастян хватало техники и батарей, удавалось пополнять запасы, но и мегаполис на горизонте приближался, ясно было, что где-то все же придется встать насмерть. Затем они выбежали на наполовину обустроенные позиции, полные трупов и ысынгунов, ударили и смяли врага. Развернули танки и выставили комплексы, заняли круговую оборону и тут же контратаковали.

Сражение длилось еще часа два, подходили огрызки новых отрядов, Михаил держался и командовал, исхитрился связаться с командованием и запросил авиаудар. Сколотил воздушное звено и сбросил самодельную бомбу в тыл. Обустроил ложные позиции и создал систему отсечных барьеров из силовых полей, порубил ими ысынгунов в кашу. Те каждый раз справлялись, сносили и уничтожали его задумки, но Лошадкин отыгрывал время и успевал возвращать в строй раненых, чинить технику, придумывал что-то новое.

Помогало и то, что подходили подкрепления, сражение шло повсюду, не только у Михаила. Живых убивали и его отделение тоже несло потери, но вместе, все вместе они продолжали сражаться и закрастяне, по крайней мере рядовые, не проявляли снобизма или просто не возмущались тем, что командует бывшее "мясо". Два часа спустя