— Скажи, - вдруг произнес Цегах, - вам не противно возиться со всеми этими слабыми цивилизациями?

— Спроси у Траска, не противно ли им возиться с вами, - парировал Михаил.

Мышцы Цегаха вздулись, словно в него воткнули шланг компрессора.

— Или скажешь, что вы не слабы по отношению к ним? Что у Закрасты нет проблем?

— Ты прав, земля...

— Михаил или командир, - перебил его Лошадкин.

— Ты прав, командир, - через силу повторил Цегах. - У Закрасты проблемы и в такое тяжелое время ее сыны и дочери должны послужить родине, а не использовать наемников!

— Рабов, - поправил его Лошадкин, наблюдая за реакцией.

Стал бы пятый отдел подсовывать кого-то в амплуа патриота Закрасты? Возможно, но не слишком сложно для местного цирка?

— Рабов?

— Нас вдвоем продали за сто кредов, - еще любезнее сообщил Лошадкин.

Мышцы Цегаха снова вздулись, и он открыл рот, оскалил клыки - похоже, тоже усиленные.

— Рабов, - повторил он, сдуваясь. - Неужели разложение зашло так далеко?

Лошадкин вдруг вспомнил Древний Рим периода заката и просто пожал плечами.

— Но вы же получите права, когда закончится контракт?

— Да.

Цегах что-то там для себя решил и удовлетворенно кивнул.

— Я помогу, командир, последую за тобой в самое пекло и жвалы, куда нам и предстоит попасть!

— А, ты тоже это понял, - хмыкнул Лошадкин. - Но с чего такая перемена?

— Я объясню... потом, - Цегах метнул взгляд в Мидону, которая опять улыбнулась.

— Я тоже хотела служить Закрасте, - сообщила она, - пусть и в другом амплуа. С чего ты взял, что ты один тут такой, кого волнует судьба родины?

Они оба вдруг посмотрели на Михаила странно, словно решили, что того волнует судьба Закрасты и ее месторождений керманиума. Или они решили, что раз землянин, то всем утрет сопли? Этим можно было воспользоваться, правда, сам Лошадкин не знал, как, но ощущал, что можно.

Главное, не говорить им, в какую задницу ысынгуна ему хотелось засунуть Закрасту.

— Наш инструктор Кордел в первой же лекции сказал, что пехотинец, думающий о судьбах битвы, плохой пехотинец, - заговорил Михаил. - Думать надо о своем участке, поставленной цели, а уже потом о чем-то глобальном. Я не запрещаю и не могу запретить вам думать о судьбах Закрасты, это естественно. Но здесь и сейчас вы в отделении — это десять живых, это ваш участок и цель, ясно.

— Да, командир, - ответил Цегах.

Мидона же улыбнулась, поднялась и упорхнула соблазнять инструктора Кордела.

Глава 23

Михаил и раньше подключался к чужой технике и кораблям, вроде той же "Стрелы" и думал, что здесь будет нечто похожее. Обмен сигналами, неохотный пропуск внутрь, освоение, притирание и прочее. Там, у пиратов, он наблюдал, как пилотирует Дрея и понимал, что та полностью сливается с кораблем, но осознавал это теоретически, отстранённо.

Сейчас все изменилось.

Михаил ощущал тепло объятий малого истребителя, такое полное слияние, какого он не испытывал даже со строительным комбайном на Земле. Поддержка, участие, радость встречи, и ощущение, что он часть большой семьи, стаи истребителей и их матери, авианосца или как там его правильно следовало называть. Он ощущал истребитель своей женщиной, второй половинкой, которую так долго искал и наконец нашел, слился, вошел в нее, чтобы больше никогда не выходить и не выпускать.

Тренировка прошла, как в тумане, Михаил летал и хотел, чтобы это никогда не заканчивалось.

— Я вернусь, - шепнул он истребителю.

— Я буду ждать, - отозвалась машина.

Михаил отключился окончательно и вытер лицо, вылез, пошатываясь и едва не упал на плиты.

— Так, считай, что ты сдал зачет по полетам, - заметил инструктор Кордел.

Михаил едва не заплакал от мысли, что никогда больше не вернется в эти теплые объятия, лоно любимой женщины, уют семьи... и встряхнулся. Неужели его снова пытались подцепить на тот же крючок, на который он попадался уже два раза?

— Я бы хотел еще полетать, инструктор Кордел! - крикнул он, вытягиваясь в струнку. - Для того, чтобы привыкнуть к кораблю и действиям в эскадрилье!

— Не возражаю, - ответил тот, - в свободное время.

— Принято, инструктор Кордел!

Михаил отошел в сторонку, анализируя себя и прогоняя тесты манопы. Что-то было не так, следовало понять, что и использовать к своей выгоде. К нему подлетела Цака, его напарник в этой тренировке и вдруг ударила металлическим клювом в ногу.

— Командир, я хочу от тебя детей! - заявила она.

— Что? - изумился и испугался Лошадкин.

Она же говорила, что больше не может нести яйца! Да даже если бы могла, он и птица?! Вспомнилось нездоровое влечение к Алатее, Дионара и Михаил испугался еще больше - научил его большой космос плохому! Он посмотрел на Цаку сверху вниз, а та взмахнула крыльями и распушила