— Мы утопим Артемиду в крови, как она хотела утопить нас в океане!

— Да. — Кербера очень забавляло изменившееся поведение спутника. — Нужно только доставить феорию до Афемеона в целости и сохранности.

— Тогда поспешите, Иоанну, мне осталось недолго, — вновь тихонечко засмеялся Солон.

Ближе к полудню солнечные лучи стали серьезно припекать, делая и без того дурную голову еще дурнее. Действие наркотика прошло, и советнику стало совсем нехорошо — он лежал и едва шевелил ногами, почти перестав продвигаться вперед. Керберосу приходилось без конца тормошить его и тянуть за собой, чтобы не стоять на одном месте, но длиться долго это не могло. Страдая от жажды, усталости и возвратившейся боли, у мужчины стали закрадываться предательские мысли. Задумка сделать плот себя не оправдала, ибо подходящих частей для него найти так и не удалось, а продолжать волочь тяжелого старика подобно самоубийству — все равно что перерезать горло клинком. «Какой прок гибнуть вдвоем посреди ничего, если у меня осталось достаточно сил для отчаянной попытки самостоятельного преодоления оставшихся миль до суши?» Тем не менее Иоанну прекрасно осознавал, что поступит не лучше архонта портового городка, если бросит Тавулариса, которого обязался защищать, на произвол судьбы.

Метания между долгом перед государством и желанием жить прервались после послышавшегося вдалеке голоса.

— Сол, просыпайтесь! — Герой толкнул его в плечо. — Возможно у нас неприятности.

Керберу хватило доли секунды, чтобы сопоставить одно с другим. Солдаты непременно достаточно дисциплинированны, чтобы не раскрывать свое местоположение настолько неразумно — не иначе торговец с командой не смогли прийти к согласию по какому-либо вопросу и не сдержали эмоций. Сократив дистанцию, догадки подтвердились. Это была большая удача, однако вероятность появления воинов Артемиды на горизонте все еще оставалась высокой. Несомненно, они тоже пожелают разжиться продовольствием — если рисковать, то без промедлений.

Несколько моряков, набранных из чернорабочих в гавани, и их наниматель, который сейчас безрезультатно пытался отстоять свое лидерство, так горячо спорили, что напрочь забыли про осторожность и подпустили неприятеля слишком близко. Приказав Солону ожидать чуть поодаль, Керберос сократил расстояние до дюжины футов.

— У вас найдется еда? — Он не хотел церемониться с уцелевшими в пожаре членами команды, но все-таки дал им шанс поступить осмотрительно.

— Пшел вон, пока руки не переломали! — после недолгой заминки пригрозил один из простолюдин.

— Спрошу еще раз, у вас имеется еда? — В этот раз Иоанну проявил настойчивость, явив людям кинжал и вспыхнувший на ладони огонек.

На несколько секунд в пропитанном испугом воздухе повисла тишина, а затем излишне храбрый юнец выступил вперед.

— Что, обожжешь себе вторую часть лица?

Оранжевый язык метнулся к мальцу и нежно лизнул его щеку, навсегда оставив на ней грубый шрам.

— Закрой рот, пока еще способен разговаривать! — Герой блефовал и молился Аресу, чтобы его силы не иссякли прямо сейчас.

— Коли отдадим найденные припасы, то все равно умрем — облегчи наши страдания.

— Заткнись! — Торговец ударил парня в спину. — Забирайте эту бочку, кириос.

— В ней есть пресная вода?

— Вино, как и положено. — Он подплыл к Керберу и толкнул ему бочонок. — Позвольте присоединиться к вам. У меня тоже есть оружие, я буду полезен. Заберем у челяди еще одну бочку и вместе доберемся до берега.

— Дурак! — Иоанну оскалился, но тут же зашипел от боли. — Пусти клинок в ход и перережь себе глотку, покуда тебя не порвали на куски.

— Но погодите!

— Назад! — Он стал медленно возвращаться к Солу, не выпуская голосящего владельца судна из поля зрения, и, достаточно отдалившись, поспешил убраться прочь.

— Нехорошо получилось. — Произошедшее взбодрило советника. — Моряки либо кончат его сразу, либо оставят в одиночестве, а затем порвут пасти друг другу.

— Не все ли равно? Главное, у нас есть чем подкрепиться в ближайшие дни. Этот бочонок меньше предыдущего — он поместится на дереве, и хранящиеся внутри продукты не намокнут. Будете пить?

— А когда я отказывался от согревающего вина?

Они выложили добытую пищу и бурдюки на самый крупный обломок, и расположились напротив друг друга, едва облокачиваясь на сооруженную замену стола. Отведав сухарей, сыру, меду и сушеного мяса, а также испробовав излишне терпкого для жителя столицы вина, довольный и слегка опьяненный старик отважился озвучить очевидную, но от того не менее прискорбную вещь.

— Иоанну, я так и не поблагодарил вас за повторное спасение. Оказанная вами помощь неоценима, однако вынужден признаться, что даже ее оказалось недостаточно — мне не выжить. Не утомленность, так простуда в следующие несколько дней станет причиной остановки сердца. Не те года, чтобы плескаться в море.

Керберос опустошил второй сосуд и нехотя признал правоту товарища, но мириться с поражением отнюдь не собирался.

— Не может ваше путешествие закончится так бесчестно — умрете не от меча, как подобает человеку Ареса, и не с книгой в руках, как того сами хотели.

— Вы приложили все усилия, чтобы доставить феорию до Прометея, и не виноваты в провале. Совесть стратега чиста, об этом не тревожьтесь.

— Ах вы поганец! — не сдержался Кербер. — Считаете, я забочусь только о своем славном имени? О собственном успехе?

— И, безусловно, о драгоценной жизни. Нет ничего постыдного в желании лучшего места на этом свете. Я снимаю с вас наложенную ранее ответственность, продолжайте путь в одиночку — незачем гробить себя ради иллюзорной возможности спасти обузу.

— Давайте, стройте из себя мученика! Какая отвага, жертвуете собой ради жалкого единоличника! Идите вы! Я уйду, но вовсе не чтобы спастись и прикрыть свой зад, а потому что вы заслуживаете остаться здесь покинутым даже самым отпетым негодяем. К вам с пониманием, по-человечески, а в ответ лишь прикрытое благими намерениями хамство.

Герой принялся складывать недоеденные припасы обратно в бочку, спеша убраться подальше от мерзкого старикашки. Разъяренный нанесенным ему оскорблением, Иоанну потерял контроль и раскричался пуще торговца, точь-в-точь повторив ошибку последнего — появившийся на горизонте корабль неустанно приближался, неся на не имеющих герба белоснежных парусах весть для затерявшихся в океане людей. Снисхождение Бога и помилование или неудовлетворение подчиненными и закономерное наказание? Так или иначе, их судьба уже предрешена.

С надвигающегося судна стали раздаваться команды, и на воду спустили лодку с четырьмя облаченными в легкую броню солдатами. Они прикрыли тела деревянными