Шрифт:
Закладка:
— Наварх, то, что произошло между нами в лесу… — Она замялась, не в силах продолжить фразу.
— Поступок, на который не хватит храбрости ни единому хваленому Герою. Ты выросла незаметно, в тени могучих мужчин, и совсем скоро, внезапно для меня, достигнешь мастерства лучших воинов — вероятно, даже поведешь в бой полноценную команду.
— Нет же! — Лиса смутилась пуще прежнего. — Я про поцелуй!
— Какой поцелуй?
— Да мы ведь с вами… поддались чувствам! — зашипела она и тут же отстранилась, догадавшись, в чем дело. — Прошу прощения. Не знаю, что на меня нашло.
— Мы целовались или нет?
— Нет, конечно нет. — Кали неестественно засмеялась, еле сдерживая слезы. — Вот глупости!
Она резко подскочила, развернулась и поспешила уйти прочь, задыхаясь и хлюпая носом.
— Дурная девчонка, нашла, о чем сейчас говорить.
Черные столбы дыма вдалеке до сих пор вздымались к небу: ночью огонь выжег внушительную часть леса близ берега, а затем продолжил бушевать за горой, нещадно уничтожая остатки растительности острова. Лишившиеся родного пристанища монстры напали на лагерь от страха и безысходности, без разбора разворотив все вокруг. Они сломали лодки, порвали одежду и зубами откупорили бочки с провизией, жадно поглотив почти все запасы. Пристанище едва ли удалось восстановить после атаки: солдаты соорудили из досок и тряпья с десяток кольев для обороны, собрали в кучу щепки и бревна, чтобы вновь развести костер, а после проведенной ревизии выяснили, что пропитания, как и подходящей для поддержания большого огня древесины, с натяжкой хватит на сутки.
Возвращение Ликайоса воодушевило Смотрящих, несмотря на всю безысходность положения, в котором они оказались. Всем было очевидно, что наварх одержим таинственным существом — отнюдь не всех подчиненных устраивала его нездоровая мания, однако теперь они скорее доверятся обезумевшему лидеру и примут смерть в ловушке плечом к плечу, нежели сдадутся и закономерно погибнут в бестолковом бою.
Аминтас прислушался к голосу в голове. Он не сошел с ума, ему не чудится — существо находится неподалеку и просит прийти. Оно прилипло к нему, словно верный пес, сношающий ногу хозяина, без конца отравляя его разум.
— Отец, — шепотом обратился Амин к небу. — Я бы отдал многое, чтобы увидеть тебя прямо сейчас и поговорить по душам, но собираюсь еще немного побороться с заждавшейся очередного Ликайоса смертью. Прошу, дай мне сил, защити от тех, кто всегда губил нашу семью. Ты родил меня, ты воспитал меня, обучил всему, что знал — помоги теперь преодолеть то, с чем сам не сумел совладать. Прометей, великий Бог, мудрейший из Титанов, открой мне свои знания, позволь увидеть будущее и принять исключительно верные решение. Позволь своему протеже вернуться домой и позволь обнять маленького сына, больше всего на свете желающего провести хоть немного времени с папой. Благодарю вас обоих, я никогда не забуду оказанной в трудную минуту помощи.
Насладившись, вероятно, последними минутами спокойствия, Аминтас нехотя поднялся с песка и, прикладывая огромные усилия, чтобы не потерять равновесие, оценил состояние поврежденной ноги. Конечность отзывалась болью при каждом шаге, но опухлость почти сошла на нет — травма чудом не обернулась переломом.
Всего несколько преодоленных футов вызвали у ослабленного простудой Ликайоса головокружение и потемнение в глазах, поэтому он поскорее обратился к команде.
— Вставайте, пора уходить!
— Наварх, осторожно! — Хейдс подлез ему под руку и взвалил часть веса мужчины на себя. — Вам следует хотя бы немного отдохнуть, прежде чем отправляться в дорогу. Спешкой вы только быстрее убьете себя.
— Нам нечего делать на побережье, кроме как ждать погибели. За несколько часов лучше никому не станет, а драгоценное время уйдет. Не бойся за меня, Хейд — я справлюсь.
Лагерь засуетился: люди стали нагружать себя оружием погибших собратьев, одеждой и освежеванными шкурами, выталкивать уцелевшие лодки в воду и раскладывать в них съедобные припасы из бочки. После боя в их распоряжении осталось всего две шлюпки, и Амин внимательно следил за тем, чтобы вес в них был распределен строго поровну. Он отыскал палку покрепче и вернулся на прежнее место, откуда открывался отличный вид на работу подчиненных, принявшись стругать древесину, чтобы получилась удобная трость.
Смотрящие быстро покончили со сборами и стали рассаживаться в лодки. Аминтас занял место на носу как направляющий, могучий Хейдс сел на весла, захворавший Эрато расположился позади него, а остальные расселись по бокам. Похожую посадку использовали и на второй шлюпке: она позволяла сохранить маневренность на воде и не пойти ко дну на первой же волне. Команда отплыла от берега на совсем небольшое расстояние, в надежде, что их не выбросит обратно на сушу, а морские чудища не заметят скромный отряд. Ликайос не знал точного расстояние до жилища неведомого создания, но предчувствовал, что путь вряд ли займет больше четырех часов.
После ночных событий округа замолчала, вновь погрузившись в нездоровый сон. Лес, ранее казавшийся могучим и неприступным, сейчас имел болезненный, понурый вид, засыхая прямо на глазах. Наблюдая печальную картину, наварху вдруг подумалось, что виной нехарактерному поведению Одиссеуса, Калипсо и остальных солдат, а также атакам обычно страшащихся издать лишний звук монстрам лежит на нем. Разумное нечто намеренно выбрало Амина, заинтересовав его своими способностями при первой встрече, далее заманив на остров и, в конце концов, вынудив наведаться прямо к нему в логово. Существу требовалось воздействовать лишь на лидера, чтобы получить желаемое — нетипичное поведение находящихся поблизости с мужчиной людей и животных было следствием слишком сильного влияния.
Центральный остров, откуда раздавался зов, имел живописные пляжи и преимущественно холмистый рельеф, всего в паре мест плавно переходя в невысокие горы. Подъем обещал быть легким, но долгим, что вполне устраивало измученную команду, уже сполна испробовавшую всю тяжесть лазанья по камням. Подплывая к побережью, лодки едва не перевернулись на высоких волнах, но выдержали страшные удары морской стихии о борта и благополучно доставили воинов к суше. Ступив на землю, Аминтас застыл, прислушиваясь к внутренним ощущениям.
— Вы правда чувствуете его присутствие столь отчетливо? — Хейдс говорил тихо, чтобы остальные не смогли узнать, о чем они говорят. — Вы уверены, что это происходит наяву? Не является ли слышимый исключительно вами голос последствиями ушиба головы после падения? Там, на вершине, мы все были охвачены страхом, однако сейчас вокруг витают лишь отголоски тех ужасных эмоций.
—
