природы доподлинно неизвестна населению Гаиа, поскольку существует оно с тех самых незапамятных времен, когда Боги объединились в последний раз и совместными усилиями сотворили Святыню, чтобы создания Прометея, первыми предавшие родителя, прошли инициацию. Аномалия одинаково могла быть как задуманным испытанием, так и случайностью — знакомые с пустыней солдаты всегда понимали это, но не озвучивали подобных размышлений, опасаясь суровой кары за неверие в безграничное могущество покровителей. Никто не выражал сомнения и в личных разговорах, закрывая глаза даже на то, что великие Титаны сами стараются избегать феномена у границ Посейдона — так же, как и другие места, схожие с ним в уникальности и сути, но совершенно разные в деталях.

Если кто-то из молодежи не справился с навязчивыми мыслями и впал в истерику, то грамотно это скрыл, не явив эмоций на общее обозрение: Димостэнис заметил изнеможенность неодаренных могуществом Посейдона юношей и девушек раньше, чем закончилась их выдержка в борьбе с Мертвецом. Он не знал, какое расстояние преодолел отряд, всего несколько сотен ярдов или десятки миль, однако в какой-то момент промокшие насквозь от пота подопечные стали спотыкаться и падать от усталости, не в состоянии более вернуться на ноги без посторонней помощи. Галанис окликнул проводника, сказав ему, как можно скорее выводить их из пустоши.

Постепенно ветер начал утихать, а леденящие душу крики звучали все реже и дальше. Перебравшись через наметенную ураганом дюну, путники вздохнули полной грудью, почувствовав столь желанную прохладу даже под продолжающими обжигать лучами солнца. Они повалились наземь, не подчинившись приказу не останавливаться, и застонали от облегчения — их багровые лица кровоточили от впившихся в кожу песчинок, губы высохли и потрескались, а тела совсем не слушались. Остэн, разгневанный собственным решением послушать совет Нереуса, незамедлительно выставил круговую оборону из продемонстрировавших высокую выносливость воинов и отправил вперед человека из Врат с поддержкой в виде двух Героев, чтобы он быстро сориентировался на местности и взял курс на ближайший оазис — им всем необходимо набраться сил перед последним рывком. Присутствовала высокая вероятность, что у воды будет прятаться враг, но каждый лишний час, проведенный посреди безжизненных песков, грозил потерей боеспособности все большего количества людей.

Икарос опирался на колени и всматривался вдаль, откуда они с собратьями только что пришли, улавливая появляющиеся всего на секунду силуэты то тут, то там. Никто доподлинно не знал, живы мертвецы на самом деле, или это разумы запуганных людей играют злую шутку: существа никогда не подходили достаточно близко, чтобы можно было понять наверняка, а узнавшие правду уже не имели возможности поведать о ней. Тем не менее Каро был готов поклясться, что прямо сейчас видит настоящих монстров, а не плоды своего воображения.

— Чудится ли это мне? — спросил он вслух.

— Нам обоим? — Тяжело дышащая Аретуса сидела рядом, широко распахнув глаза.

— Лучше бы оно так и было. — Менандр покачал головой и сжал эфес меча еще крепче.

— Почему это происходит?! — не выдержала девушка. — Они ведь не существуют, они только мерещатся нам!

— Пронзи меня молния Зевса, если пустошь не жива и не выражает таким образом свое недовольство присутствием посторонних.

— Пусть только попробуют приблизиться! — Икаросу не терпелось вступить в бой.

— Понадейся, чтобы наши клинки оставались сухими до пересечения барьера. — В Менандре говорило здравомыслие, затмевая растущее напряжение. — Надо скорее уходить отсюда, покуда не случилась беда.

Димостэнис оставался непоколебимо спокойным для окружающих, но внутри него разгоралось пламя тревоги — он чуял нутром, что задерживаться на одном месте нельзя. В этот раз Галанис не обратил внимания на развалившихся на песке подопечных и после озвученной команды пошел вслед за проводником, предоставив им выбор: преодолеть себя и подняться, либо навсегда остаться лежать посреди пустоты. Фило вместе с Кризаором и еще несколькими собратьями собственноручно вздернули друзей и привели их в чувства, насильно заставив продолжить движение — благодаря усилиям неравнодушных, позади не осталось ни единого принявшего смерть человека.

Вскоре члены отряда воссоединились, и, обменявшись короткими фразами, вновь разделились на две группы. Со слов знатока Священной пустыни, неподалеку отсюда располагался крупный оазис, прозванный Островом за свои внушительные размеры. Враг, скорее всего, устроил в нем засаду, заняв внушительную часть зарослей, как делал это всегда, но вряд ли расположил дозорных в их южной части, не веря в достаток наглости и отважности протеже Посейдона, чтобы идти по Крику — посланные на разведку Герои должны будут удостовериться в этом.

Икарос наблюдал за Остэном издалека и не слышал разговора, однако быстро осознал, какие распоряжения он отдал. Сорвавшись с места, юноша подбежал к мужчине.

— Кириос, позвольте пойти с ними!

— Для чего? — В его взгляде таилась злоба.

— Хочу помочь. — Каро растерялся всего на долю секунды. — В разведке пара глаз никогда не будет лишней.

— Исключено. Твоя задача заключается в ином — проявишь себя, когда понадобится.

— Я пришел сюда, чтобы стать Героем, а не быть проведенным до самого барьера за ручку! Зачем будили во мне дух воина, если теперь сдерживаете его? Зачем хотели вернуть меня прежнего, если вам требуется бездействие и неприкосновенное послушание? Я добьюсь этого статуса, самостоятельно заслужу получить способности Посейдона!

— Титан выбрал тебя и даровал метку — лучшего судьи не сыскать.

— Вы не знаете, вы не понимаете!

— Икарос, стой! — Димостэнис схватил подопечного за плечо, но тот вывернулся и ринулся в сторону оазиса. — Фило, остановись!

Оказавшись в одиночестве, Каро, наконец, почувствовал долгожданную свободу. Никто не стал преследовать его, устраивая погоню на виду у врага — если юноша совершит глупость, то остальные смогут уйти тихо, без боя. С налипшим к влажному от пота телу и натирающим под доспехами песком, сухой кожей на лице и ноющей поясницей, Икарос жаждал крови войска Зевса. Он должен доказать, что верен своему народу и всегда будет служить ему правдой. Или не должен?

— Это неправильно, почему я обязан сражаться против тебя?

Он вновь засомневался, разрываясь на части от желания убивать и страха оступиться, навсегда лишившись возможности выстроить отношения с настоящим отцом. Каро понимал: либо он сам примет решение, либо это сделают за него, однако выбрать одно из двух все равно не мог. Меланта ошиблась, посчитав, что брату хватит проведенного в пути времени, чтобы разобраться в себе.

— Пусть судьба распорядится сама! — Казалось, еще капля размышлений и будущий