— Надо поговорить с нашими любимыми соседями. И сделать нормальную калитку, в конце концов. Зачем вы туда все полезли? А? — отчитывает нас, а сам улыбается краешком губ.

— Папа, — прощебетала Катюша, — это я туда заезла сама, каталась с голочки. А мама и Кузя словии меня. И плинесли домой. Ну, не лугайся на нас.

Катюша состроила виноватые глазки и поцеловала Никиту.

— Вот упрямая женщина, ещё одна. И я знаю, на кого похожа. Делают всё, как считают нужным. Ох, девочки мои, ох как возьмусь я за ваше воспитание. Совсем от рук отбились, — и снова посмотрел на меня.

А что я, что я? Подумаешь, вчера полдня с ним не разговаривала. Так было за что. Что это за клиентка приходила к нему на работу? А если бы я не забежала случайно, чтобы принести домашний обед? Так бы ничего и не узнала. Вертихвостка малолетняя. И так перед моим мужем, и так, оттопырила свою пятую точку, хвост распустила, голос тянет. Фуу… противно.

А глаза у Никиты были, как по пять копеек, когда я ворвалась в кабинет, минуя секретаря. И откуда это во мне взялось только, прямо на глазах наглеть стала. Теперь я за свою семью… Не буду говорить, что смогу сделать. Но эта девица — явно лишняя, не место ей рядом с Никитой, хоть я ему и доверяю.

До позднего вечера с ним не разговаривала, а он постоянно лыбился довольно. Я уж подумала, что, не заболел ли он чем-нибудь. И даже на ковид теперь не спишешь, с прошлого года не было ни одного зарегистрированного случая среди населения.

— Колючка, пойдём мириться, — он спустился в гостиную после того, как сам уложил детей спать, потому что знал, что виноват.

Я демонстративно отвернулась, а сама от радости не смогла сдержать улыбку. Тут же почувствовала его руки на талии, а через мгновение он меня закинул на плечо.

— Совсем похудела, бегаешь тут днями за нашим хвостатым вертолётиком, — это он Катюшу нашу имеет в виду. — Мириться, мириться, я сказал. Пока дети крепко спят.

И пошёл к выходу, на ходу хлопая меня по бедру. У нас во дворе есть маленький летний домик. Там нам точно никто не помешает.

— Марго, ты думаешь, что я смогу связаться с девицей, которая не знает, что такое таблица умножения? — спрашивает, укладывая меня на кровать. — Милая, ты, что себе позволяешь? — нависает надо мной. — Слушаю твои объяснения очень внимательно.

А сам, не дожидаясь ответа, целует страстно и горячо, так как он умеет.

— Увижу ещё кого-то в подобном виде возле тебя, — он снова затыкает мне рот. — Дай договорить, — но это же Никита, он всегда берёт то, что ему надо, не спрашивая разрешения.

— Марго, малышка, я так рад, что ты ревнуешь. Думал, не дождусь уже. И какие интересные дамы со мной находились рядом, но ты ни разу даже в мою сторону не посмотрела. Я даже заволновался. Думал, что совсем безразлична ты ко мне. А здесь… Знал бы давно похожую девицу в кабинет приволок, лишь бы увидеть, как ты готова за меня всех порвать.

Я пытаюсь возмутиться и подняться, но он заводит мои руки наверх и снова целует.

— Вот теперь не одному мне мучиться. Наконец, поняла, что такое ревность? Вот так тебе за Вовчика твоего, — впивается в мочку уха.

Это он мне припоминает посещения Володи в нашем доме. И то, как он продолжает с трепетом ко мне относиться. Ну, а я что могу поделать со всем этим?

Постепенно мы становимся всё ближе и ближе, превращаемся в одно целое и срастаемся телами.

Мои вчерашние воспоминания прерывает Кузя.

— Мама, надо раны обработать.

Никита опускает на землю Катюшу, которая сразу же пулей убегает в песочницу. И берёт из рук сына аптечку, подхватывает меня и усаживает на теннисный стол. Берёт за ногу и осматривает, нежно поглаживая пальцами. Поднимает глаза и натыкается на мой затуманенный взгляд. Да, милый. Я тоже тебя люблю.

— Марго, я скоро буду бояться тебя оставлять одну. Я ревную, когда вижу такой взгляд с твоей стороны.

— К кому? — я также заливисто, как и Катюша, смеюсь, пока он не начинает мне обрабатывать ссадины. — Ой, — жалобно пищу.

— Потерпи, котёнок. Слушай, надо горку поставить в саду для Катюши. А то она всё равно найдёт способ туда попасть.

Не успели мы закончить свои дела, как снова прибежали довольные дети.

— Мама, а там папа тебе принёс огромный букет, — Кузя показывает руками, какого он размера.

Я вопросительно смотрю на Никиту:

— Всё-таки был виноват вчера? Да? Решил отделаться цветами? — хитро прищуриваю свои глаза.

— Ох, Марго! Я всегда догадывался, что ты далеко не такая простушка, как кажешься. Похоже, что все испытания для меня ещё впереди. Зубы, значит, заговариваешь. Чтобы, если что, меня сделать виноватым, — прижимается ко мне и убирает волосы со лба. — Не дождёшься, слышишь. Я тебе не дам ни малейшего повода, усекла, — снимает меня на землю. — Цветы к нашей годовщине. Если ты помнишь, о чём я.

— А ты думаешь, что я могла это забыть? Торт в холодильнике, уже шоколад должен был застыть.

Сегодня очередная наша годовщина. В этот день он меня нашёл.