Шрифт:
Закладка:
Период паники наступает в эту германо-римскую эпоху, приблизительно в конце четвертого или в начале пятого века. Тогда вновь стали вторгаться восточию-германские племена и отдельные части племен. С севера, из Норики и Реции, из всех верхнедунайских стран в Верхнюю Италию устремляются германцы, и в их числе и вестготские воины из восточно-римской области. В самой Италии наступает полная анархия. По всей стране бродят шайки разбойников, ради защиты от которых организуют частную полицейскую силу. Лишившийся крова и пристанища легко утрачивает под давлением обстоятельств свободу; с ним, пришельцем, обращаются не как с беглым, а как с рабом. В период от 404 до 406 г. вторжения германцев приобретают организованный характер военных походов; главным образом тянутся из альпийских областей остготы; Риму едва удается еще раз сдержать натиск их полчищ.
Но в то же самое время поток восточногерманских народов, преимущественно вандалов, сопровождаемых свевами, квадо-маркоманами и иноплеменными толпами аланов, начинает изливаться в Галлию к северу от Альп. На этом пути переселение нигде не встречает препятствий; народы в течение трех лет бродят между Рейном и Пиренеями, опустошая страну, и в 409 г. вторгаются в Испанию.
Между тем остготы окончательно покинули территорию Восточной Римской империи. В 408 г. их король, Аларих из рода Байтов, потребовал, чтобы Западная империя предоставила ему управление Далмацией, Нориком и областью Венеции, еще раньше он подкрепил аналогичное домогательство вступлением в Северную Италию. Когда требование его не было исполнено, он выступает в поход против Рима, не с целью разрушить империю, а чтобы приобрести там более благоприятные условия существования для своего народа. В этом ему тоже отказывают, и, таким, образом, вестготские походы возобновляются до тех пор, пока Аларих, на пути в Сицилию и Африку, под руслом р. Бузенто, не нашел себе прославленной легендами могилы.
Его народ не пошел далее на юг, после ряда смут он, в 412 г., отступил в. Галлию и временно водворился на юге ее, при крестьянских бунтах, политических притязаниях галльских антицезарей и том запустении, которое оставили после себя вандалы и их союзники. По даже и теперь у вестготов еще не было намерений основать, вопреки желанию законных властей, независимое от империи государство на галльской территории. Король Валлия (415–419) снова вступает, в качестве союзника, на римскую службу; он сражается со своими соплеменниками, вандалами и свенами так же, как и с аланами; желая снискать себе благосклонность Рима, он старается приобрести императору новую провинцию, овладев Испанией. Эти старания доставляют вестготам законное право на оседлость в Галлии. В 419 г. они по договору получают юго-западную часть страны с главным городом Тулузой; как военное, так и гражданское управление переходит в руки короля готов; единственное, что связывает еще новое государство с империей, – это обязательная военная помощь. Но таковая оказана была только один раз, в 421 г., в войне с вандалами, и тотчас же оказалась неосуществимою: готское вспомогательное войско перешло на сторону врага.
Так было основано первое германское государство на римской территории. Это произошло, правда, в конце концов, посредством нарушения договора, но в общем все-таки при терпеливейшей покорности притязаниям Рима, фактически уже утратившим свое основание, и при удивительной готовности подчиниться условиям существования античной мировой империи.
Вслед за возникновением германского государства появились и другие, в Италии и Африке.
В Африку двинулись вандалы и аланы после беспорядочных битв 429 года; в 439 г. они завоевали Карфаген; ближайшие десятилетия были уже свидетелями расцвета нового государства.
Более продолжительны были страдания Италии. По уходе вестготов еще раз возродилась идея о единстве Западной Римской империи. При Валентиниане III (425–455) явился могучим поборником этой идеи патриций Аэций. Он бился на Рейне с бургундами, в Северо-Западной Галлии боролся с революцией багандов, ходил на пиктов и скоттов в Британии, на пиратов в Италии; в целом ряде походов он пытался отнять у свевов Испанию, задержал распространение господства вандалов в Африке и выступил против вестготов, которые, осадив Нарбонну, пытались овладеть Юго-Восточною Галлией. Во всех этих многообразных предприятиях опять действовал единый государственный интерес, хотя центр тяжести империи, по-видимому, находился уже скорее в Галлии, чем в Италии.
Но около половины того же века вторжение гуннов под предводительством Аттилы обратило в ничто все достигнутые успехи, а позорное умерщвление Аэция Валентинианом разрушило всякую надежду на восстановление того, что было сделано в предшествовавшие годы. Правда, после Аэция быстро возвысился до господствующего положения Рицимер, принадлежавший со стороны отца к свевскому, а со стороны матери – к вестготскому королевскому дому, находившийся в свойстве с бургундской династией, и по своим родственным связям, как и по характеру своей деятельности являвшийся истинным сыном этой эпохи. Но достигнуть того могущественного влияния, которым пользовался Аэций, ему не удалось. Галлия осталась самостоятельной; во владении Рицимера перед его смертью (472 г.) оставалась одна Италия. Он был последним римским патрицием в том смысле, какое слово это имело в V веке. Его племянник и преемник Гундобад вскоре нашел для себя более покойным сделаться бургундским королем; наемники Италии – руги, скоры, туркилинги – провозгласили королем Одоакра.
Однако, новый порядок вещей установился только по вступлении остготов. Долго прожив оседло в Паннонии, остготы в 470 г. решили покинуть свою страну. Одна часть народа двинулась, через Италию, в Галлию и подкрепила вестготов, другая пошла через Дунай в Сербию. Отсюда Теодорих Великий, ставший после продолжительных раздоров вождем народа, намеревался сделать нападение на Византию; но дипломатия Восточной Римской империи направила его в Италию. В 489 г. он перешел через Изонцо и после пятилетней войны овладел государством Одоакра; таком образом, в самом сердце империи основано было остготское королевство, и от всей Западной Римской империи остались только небольшие клочки земли во Внутренней Галлии.
Но новый порядок вещей оказался непрочным. В первой половине VI в., в царствование Юстиниана, Восточная империя вновь окрепла и направила весь запас своих сил на борьбу с пришельцами, самовластно водворившимися на западе. Государство вандалов пало, а вслед за ним пало и остготское королевство: большая часть восточногерманских государств исчезли с римской территории. Недолго суждено было просуществовать и вестготскому королевству в Южной Галлии и Испании. Только в первое время оно проявляло энергию; при короле Эйрихе (Eurich, 466–484) завоевана была Испания, а также Галлия до Луары. Затем королевская власть и самое государство пришли в упадок, и мавры в 711 г., при Херес-де-ла Фронтьере встретили уже только тень былого величия.
Государства вандалов и остготов в силу внутренних причин были бы также недолговечны, если бы полководцы Восточной империи не положили преждевременного конца их существованию. Ибо могли ли эти восточные германцы господствовать в странах, имевших перед ними преимущество многовекового культурного опыта? Они были лишь учениками в этом южном мире, и ученики не превзошли учителя. Тем не менее они учились в провинциях
