Движение войск и все оборонительные работы производились только ночью. Пока было темно, весь плацдарм напоминал растревоженный муравейник — строили, дооборудовали и маскировали боевые порядки, подвозили боеприпасы и продовольствие. Днем же все замирало: тихо, не видно ни одного солдата, ни пушки, ни танка. Кое-где со свистом пролетал и разрывался вражеский снаряд или мина, строчил пулемет или автомат. С наблюдательных пунктов велась разведка противника, дежурные батареи подавляли и уничтожали особо активные цели врага.

Когда взошло солнце, зеленое поле выглядело по-прежнему пустынным. Артиллеристы, выставив часовых, уснули крепким сном.

В связи с тем что вся территория плацдарма была до отказа забита войсками и изрыта воронками, дивизионы и полки располагались на одной огневой позиции с интервалами между орудиями всего в 15–20 метров, что создавало определенный риск, но в то же время позволяло довольно быстро и точно подготавливать исходные данные для открытия огня. Удобство топографической привязки огневых позиций облегчало управление огнем в период артиллерийской подготовки, поддержки атаки, а также контроль за перемещением батарей и дивизионов с началом наступления.

Очень неудобно (между первой и второй траншеями) расположилась 65-я легкая артиллерийская бригада полковника А. С. Герасименко. Ее позиции считались закрытыми, но фактически пушки стояли почти на прямой наводке, а 398-й легкий артиллерийский полк подполковника Е. М. Шишкалова разместился впереди нашего 1300-го артиллерийского полка настолько близко, что мы опасались, как бы при выстреле дульной волной не поразило расчеты последнего.

В нашей бригаде за противником следили с 38 наблюдательных пунктов, Параллельно с этим работали передовые, боковые и подвижные НП. Большая их часть, примерно семьдесят пять процентов, располагалась в боевых порядках пехоты, на удалении 200–400 метров от переднего края врага. Посты батареи звуковой разведки находились на удалении 1–2 километров от переднего края. Все средства разведки мы постарались максимально приблизить к противнику. Это обеспечивало точность получаемых данных.

11 апреля был получен Указ Президиума Верховного Совета СССР о присвоении звания Героя Советского Союза капитанам Н. А. Шумейко и Н. В. Калуцкому. Этот знаменательный факт в жизни нашей бригады широко использовали командиры и политработники в воспитательных целях. Выпускались боевые листки, посвященные опыту отличившихся бойцов и командиров, проводились беседы. На щитах орудий появились призывы: «Даешь Берлин!», «Мы будем в Берлине!».

Многие солдаты, сержанты и офицеры в те дни изъявили желание связать свою судьбу с партией, идти в бой коммунистами. В заявлениях о вступлении в партию они выражали готовность отдать все силы, а если потребуется, и жизнь делу окончательного разгрома врага. На партийных и комсомольских собраниях обсуждался один вопрос: задачи коммунистов и комсомольцев в подготовке к боям за Берлин. Решения собраний были короткими, конкретными. Во многих из них имелся такой пункт: «Долг чести каждого коммуниста заслужить награду в боях за Берлин».

Политработники, коммунисты и комсомольцы разъясняли воинам значение их освободительной миссии. Военный совет фронта опубликовал специальное обращение, в котором указывалось на необходимость гуманного отношения к гражданскому населению, подчеркивалось, что советский воин призван высоко нести честь и достоинство своего мундира.

Повышали мы и боевое мастерство. Изучался и распространялся накопленный опыт. Бойцам очень понравилась выпущенная Политуправлением фронта листовка, в которой рассказывалось об опыте форсирования водных преград. Приведу выдержку из нее: «Прежде чем сесть в лодку, проверь, все ли ты захватил с собой, особенно проверь запасы патронов и гранат. Шинель скатай в скатку, ботинки расшнуруй, чтобы в случае необходимости было легче сбросить их с ног. Сел в лодку — не оглядывайся назад. Быстрее добирайся до противоположного берега. В движении не задерживайся. Если немец застрочил, открывай немедленно огонь из пулемета или автомата. Причалил к берегу — быстро выбрасывайся из лодки и атакуй врага». Хорошие советы! В этом мы не раз убеждались.

Нам часто приходилось применять трофейное оружие. Очень тщательно мы изучили и довольно успешно применяли в боях с немецкими танками и фаустпатроны.

Решив сопротивляться до последнего, немецкое командование создало под Берлином мощную, глубоко эшелонированную оборону, начинавшуюся от Одера. Нашим войскам предстояло прорвать три заранее подготовленные оборонительные полосы и три оборонительных берлинских обвода. В укреплениях широко использовались броня и бетон. Гитлеровцы сделали все, чтобы превратить Берлин в неприступную крепость.

Весь огромный город, раскинувшийся с востока на запад на 45 километров и с севера на юг на 30 километров, был разделен на девять оборонительных секторов. Улицы были перегорожены баррикадами и минными полями; в центральной части имелось более 400 железобетонных сооружений. Общая глубина обороны, включая и укрепления Берлина, достигала 100 километров. Озера, реки, леса, каналы, густая сеть населенных пунктов с каменными постройками, целые кварталы с многоэтажными зданиями в Берлине, подвалы и метро — все было приспособлено для обороны. Теперь, к концу войны, гитлеровское командование сосредоточило здесь все имевшиеся в этом районе силы — до миллиона солдат и офицеров, свыше 10 000 орудий и минометов, 1500 танков и штурмовых орудий, 3300 боевых самолетов. Один Берлинский гарнизон насчитывал более 200 000 человек.

Для борьбы с нашими танками гитлеровцы создали многочисленные отряды, имевшие на вооружении противотанковую артиллерию и фаустпатроны.

В полосе наступления 29-го гвардейского стрелкового корпуса действовали следующие части противника: 20-я моторизованная дивизия, 303-й пехотный дивизион, два отдельных маршевых батальона, два артиллерийских дивизиона и до 40 танков и самоходных орудий танкового полка «Бранденбург». Плотность боевых порядков врага составляла на километр фронта 860 человек, 38 пулеметов, 20 орудий и 12 танков.

Первая полоса обороны гитлеровцев имела глубину до 8 километров и включала две позиции. Первая из позиций проходила через Альт-Тухебанд, Господский двор Хатенов, фольварк Подельциг и состояла из сплошной линии траншей полного профиля с открытыми пулеметными площадками. Перед траншеями — спирали Бруно и минные поля. Вторая позиция проходила через населенные пункты Хаккенов и Заксендорф, имела 2–3 линии траншей с открытыми пулеметными площадками и проволочными заграждениями в два кола. Обе позиции находились в пойме Одера.

Вторая полоса обороны располагалась на Зееловских высотах. С них противник контролировал дороги, которые вели к нашему переднему краю, хорошо просматривал почти весь наш плацдарм вплоть до Одера. Зееловские высоты враг считал ключом к обороне. Вот почему взятие их являлось важнейшей задачей первого дня наступления. Здесь оборона опиралась на узлы сопротивления, оборудованные в населенных пунктах Зеелов, Фридерсдорф, Дольгелин. Эта полоса обороны имела две позиции с траншеями полного профиля, открытыми пулеметными площадками и дзотами.