Шрифт:
Закладка:
— Зачем? — недоуменно спросила я.
— Кто знает? Но это давит. На меня бы давило.
— Она продолжает ходить к царю?
— Да. И… — Кали заколебалась продолжать или нет. — В общем, я приходила к тебе в комнату, проконтролировать, что служанки поддерживают все в чистоте. Матьяси оставалась в общей комнате и призвала меня в свой разум. Я услышала через нее как Шойдра ругалась на Разие. Госпожа… весьма жестока в своих высказываниях. И я так поняла, что Шойдра присутствует на ее сборах к царю и встречает ее после, утром.
— Это ужасно, — прошептала я, осознавая масштаб морального давления на Разие.
— Ее служанка недавно смешивала пудру с бальзамом, — Кали многозначительно подняла брови.
— И? — Мне это ни о чем не говорило.
— У Разие хорошая кожа, да и даже те девушки, которым нужны бальзамы с пудрой, чтоб замаскировать воспаления на лице не пользуется этим. Влажно и жарко. А тут они явно хотели что-то скрыть.
— Ты думаешь…
— Да. Они хотели наверняка скрыть синяки. Я не могу утверждать, я же не видела это своими глазами. Но подозреваю, что госпожа Шойдра могла ударить ее. Не по лицу, конечно же.
Я тяжело вздохнула, не веря, что мы обсуждаем такое.
— Люкасса-мири, навещает Разие. Я знаю, что она к ней относится с сочувствием. Но у Люкассы тоже много дел.
— Наверняка, Разие очень тяжело и одиноко, — сказала я.
— Мне бы тоже было, — сказала Кали. — Идем к тебе в комнату? Я досушу волосы.
— Господин Дарий распорядился, чтоб я пока пожила у него в комнате.
— У тебя же вот-вот начнется, — с возмущением прошипела она. — И ты очень слаба! Я была… лучшего мнения о нем.
— В смысле, он сам желает присмотреть за мной.
— Хорошо, — медленно сказала она. — Хоть это и странно. Но я бы хотела с тобой чаще видеться.
— Ты можешь ко мне приходить.
— В комнату господина? — в ужасе спросила она. — Эстер, ты не можешь меня приглашать не в свою комнату.
— Он мне разрешил.
Кали открыла рот, чтоб еще что-то сказать, затем закрыла. Несколько раз моргнула, а затем на ее лице появилось какое-то озарение.
— Он… предлагал тебе стать его женой?
— Что? — воскликнула я. — Что за глупости?
— Он… так относится к тебе. К наложницам обычно мало проявляют столько внимания. Даже к женам. У высокопоставленных людей браки обычно династические, и выдерживаются все традиции и правила. Господина они не волнуют, если он так печется о тебе. Это означает…
— Он просто переживает, что не смог меня уберечь. Наверное, чувствуют вину свою.
Кали посмотрела на меня как на несмышлёного ребенка.
— Ладно, идем. Приведу тебе в порядок волосы там.
Когда мы вернулись в комнату из зала доносились мужские вскрики. Кали с опаской глянула на открытую дверь, а затем высушила полотенцем мне волосы и заплела их. Мы еще поболтали с ней о всяких пустяках. Она рассказывала, что было в Доме, пока нас не было, а перед уходом принесла мне травяной отвар.
— Это поможет снять боль.
— Спасибо.
Она покинула комнату. А я забралась с ногами на кровать и легла. Вскоре принесли ужин и поставили передо мной. Я снова была осторожна, чтоб не напрягать желудок.
Из зала вышли мужчины, Дарий быстро вытолкал Раджа и ушел вслед за ним. Когда он вернулся, его волосы были влажные, а по груди стекали капли воды. Я отставила столик на его половину и повернулась на бок.
— Ты спать уже? — спросил он.
— Да, живот болит.
Кровать подо мной прогнулась, а мое сердце застучало как бешеное. То, что было между нами. Я не могла подобрать слов. Я осознала, что люблю его. А что он ко мне испытывает? Симпатию? Он был храбрым, благородным и очень чутким. И я не хотела, чтоб непонятные чувства между нами осложняли ситуацию. Я знала, как я поступлю. Так зачем делать больнее? Я не выдержу.
Он положил мне руку на плечо и погладил меня.
— Хочешь поговорить? — спросил он.
— Я устала.
Я услышала его тяжелый вздох и почувствовала, как он лег рядом, его рука скользнула по одеялу и прижала меня к его груди. Его дыхание опалило мне кожу. Чего я боялась? Близости. Не физической, но душевной. Потому что такой как мне нельзя доверять, и я ставлю под угрозу, все, что у них тут происходит. Зачем усложнять ситуацию?
Его губы прижались к обнаженному участку моей шеи, я судорожно вздохнула. Его рука нашла мою руку и переплелась с моими пальцами. Я лежала неподвижно, лишь мое дыхание начало сбоить, а сердце пустилось вскачь.
Дарий провел носом от шеи к виску, опаляя меня своим дыханием. Что он делает? Для чего? Он не тот человек, который сейчас стал бы соблазнять меня. У него было много моментов, когда он мог потребовать от меня то, что требовалось от наложницы. Зачем держит меня за руку и так прижимается ко мне?
Я прикрыла глаза, стараясь расслабиться и не обращать внимания, что было очень сложно, потому что все мое тело и душа отзывалась на его прикосновения. Я хотела повернуться и уткнуть ему нос в ямку под шеей. Но я не могла. Не имела права.
Я заснула, ощущая себя в теплых объятиях. А когда проснулась следующий утром, то поняла, что кровать пустая.
Еще четыре дня я соблюдала постельный режим. Дарий не расспрашивал меня лишний раз. Но приносил мне вкусных напитков, а между приемами пищи постоянно заносил малину в сахаре или еще какие-нибудь вкусности.
Разговаривали мы тепло, но аккуратно. Его разговоры начали сворачивать иногда в сторону моего прошлого. Я сначала даже напряглась, вдруг он что-то заподозрил. Но потом расслабилась. Его вопросы в основном были о том, как я любила проводить свой день, что делала в детстве, какие у меня были подружки, и конечно же, в один прекрасный момент, он спросил о юношах
— Так, что? — испытующие смотрел на меня Дарий.
— А? Я не расслышала, повтори вопрос.
— Как ты праздновала день солнцестояния?
— Бегала у костра, — пожала я плечами. Это было правдой.
— И с кем-нибудь целовалась? Что это был за мужчина.
— На дне солнцестояния я ни с кем не целовалась. Что же тебя так интересуют юноши? — с иронией спросила я.
— Просто интересовался твоей жизнью.
— Ничего особенного в ней не было. Я много работала и помогала матери, — соврала я.
— А какие ты любишь цветы?
Я резко оглянулась на него,
