— Думаю, здесь уже дривские земли, — предположил Андемо. — Надо искать место для ночлега.

Пройдя по дороге с полсотни шагов, Андемо высмотрел в стороне густой ельник.

— Вон там заночуем! И шалаш строить не надо. Я пойду выберу ель пораскидистей… А вы, ребята, походите вокруг, пособирайте валежника для костра…

Мазайка и Шаркан пошли вдоль обочины, высматривая торчащие из снега сухие ветви и вспоминая праздник нового солнца.

— Помнишь, как на празднике меня унес волк? — спросил сын кузнеца. — Так вот потом в лесу он обернулся человеком…

— О! Это был оборотень?

— Да. И знаешь что чудно? Он, похоже, одного со мной рода! Этот человек-волк ничего плохого мне не сделал. Он тоже из Накхарана, как мой отец! Но батюшка потом сказал, что у него нет веры накхам… И увел меня и снова спрятал… А потом вернулся и говорит — беги! Ох, боюсь, что по его следам и пришли ловчие… Глянь!

Шаркан внезапно остановился:

— Кажется, твои волки снова пришли…

Мазайка вгляделся туда, куда указывал его друг, и застыл на месте.

— Нет, — прошептал он, глядя на крадущиеся со всех сторон черные тени. — Это не мои…

* * *

— Смотри, вон там! И там!

По обеим сторонам дороги среди заснеженных кустов в последних отблесках заката вспыхивали звериные глаза.

— Окружают. — Мазайка сжал рукоять ножа, хоть и понимал, что нож тут ничем не поможет. — Отец Хирва, да сколько же их тут?!

— Тарк огнерукий! — еле слышно отозвался Шаркан. — Волки так себя не ведут…

В памяти Мазайки вдруг возникла сияющая в лунном свете крыша избы и два огромных черных зверя на ней.

— Это оборотни! — вскрикнул он. — Те самые, из Ладьвы!

Прямо перед ними на дорогу, не таясь, вышел большой седоватый волк. Встряхнулся, припал на передние лапы — и встал, выпрямляясь, расправляя плечи. Он словно вырастал на глазах. У Мазайки зарябило в глазах, а через миг перед ним уже стоял огромный худой венд с косматыми волосами и седой бородой, с ледяным взглядом.

— Кто вы? — хриплым голосом спросил он.

— По… поздорову тебе, добрый лесной пес, — пролепетал Мазайка, вспоминая, чему его учил дед. — Никогда я не обижал твоего роду-племени… А если ты, стар-человек…

— Изорянин? — ощерился венд, делая шаг вперед. — Учай подослал?

«Что у него с лицом?! — пронеслось в уме у Мазайки. — Будто разбито и криво склеено…»

Подростка замутило — он как-то вдруг понял, что стоящий перед ним человек мертв.

— Погоди, славный Шерех, — раздался возглас позади мальчиков. — Мы не враги тебе!

Мертвый венд поглядел туда, откуда доносился голос. Из лесу вышел Андемо. Он поспешно выбрался на дорогу и поклонился главе оборотней.

— Откуда знаешь меня?

Мурашки забегали по коже Мазайки: голос Шереха звучал словно из-под земли. Шаркан стоял рядом тихо, как мышь.

— Вы — оборотни-лютвяги, — произнес Андемо, не показывая страха. — Кто ж не слышал песнь о том, как князь Станимир потерял в подлой засаде чуть ли не всю свою старшую дружину? Имя грозного Шереха гремит по всем вендским землям…

Шерех подошел вплотную к Андемо и по-звериному обнюхал его.

— Колдун, — пробормотал он. — Так это ты призвал детей Медейны?

— Я никого не призывал!

— Но мы услышали зов из-за Кромки — и пришли.

— Это был я, — на подгибающихся ногах выступил вперед Мазайка. — Вот, дудочка. Но я звал не вас…

— А пришли мы, — ухмыльнулся оборотень. — И что мне с вами делать?

— Мы на одной стороне, славный Шерех! — вновь вмешался Андемо. — Горе лютвягов — наше горе! Враги лютвягов — и дривам враги! Мой вождь Верес…

Шерех вдруг скривился:

— Верес? Ох, не то имя ты вспомнил, колдун. Но ладно, пока живите… Ступайте за мной.

Шерех повернулся и пошел, не оглядываясь. Беглецы последовали за ним — выбора у них все равно не оставалось.

Они шагали вдоль дороги, пока лес окончательно не окутала ночная тьма. Снег поскрипывал под их лыжами; Шерех ступал совершенно бесшумно, словно не касался ногами земли. Волки темными призраками скользили по обочинам. Внезапно глава оборотней свернул в сторону. Еще несколько десятков шагов, и лес поредел. Все четверо вышли на пригорок. Андемо вдруг запнулся на полушаге и вскинул руку в знаке, отвращающем зло.

— А, почуял, — хмыкнул Шерех.

— Кого? — шепотом спросил Мазайка, оглядываясь: ни на пригорке, ни вокруг него не было заметно никакого движения.

— Здесь вьются духи павших, — сдавленным голосом ответил Андемо. — Очень много… А вот и сами мертвецы…

Он повел перед собой рукой. Теперь Мазайка и сам заметил, что припорошенные снегом кочки — никакие и не кочки вовсе. Где-то при свете луны блестела еще не успевшая потускнеть бронза доспеха…

— Домашнее войско Кирана не добралось до Мравца, — произнес Шерех. — Мы нагнали их на дороге и проводили сюда. Вот они — все здесь, и люди, и лошади. Вкусные были лошади. А люди еще лучше!

Взгляд Мазайки скользил по обглоданным трупам. Он замечал все новые и новые снежные кочки, и голова у него пошла кругом, а живот сдавило, как будто его стиснула чья-то рука. Приходилось ему видеть уже всякое, но не столько мертвецов сразу.

— Зачем ты нас сюда привел? — спросил Андемо.

— Подождите. И скоро увидите, как Шерех вершит правосудие!

Глава оборотней поднял голову и принялся нюхать воздух.

— А! — довольно протянул он. — Уже приближаются…

Где-то в отдалении за стеной деревьев заржала лошадь.

* * *

Отряд накхов ехал по лесной дороге. По обеим сторонам тянулись к звездам столетние ели. Колючие лапы сводом смыкались над головой, местами превращая дорогу в глухой коридор. Это ничем не мешало воинам — все они были с детства обучены видеть в темноте.

Ширам ехал шагом, отпустив поводья, глубоко задумавшись. Что-то не давало ему покоя с того самого мига, когда он со свитой в двадцать человек выехал из только что восстановленных ворот Мравца.

В сущности, предложить в качестве места для переговоров главный храм местного божества было хорошим, верным выбором. Присутствие бога, несомненно, освящало встречу. Клятвы, произнесенные перед алтарем, считались нерушимыми. Устраивать засады в храме, обнажать клинок для чего-то, кроме жертвоприношения, а уж тем более вступать в драку там, где обитают боги, у всех народов и племен было несмываемым бесчестьем.

Кроме того, Ширам кое-что разузнал про Ячура. Дривы поклонялись богам-близнецам: светлому Яндару, которого арьи упорно старались заменить своим Исвархой, и болотному Ячуру. В нем Ширам усмотрел несомненное сходство с Отцом-Змеем и еще больше порадовался мудрому выбору дривов.

Так в чем же дело? Что за червь глодает