что сьер Фирмиллит большой любитель выдавать желаемое за действительное, да? Так вот, могу вас уверить, рассчитывая на некие знания, которыми якобы располагает лорд Равеслаут, он делает ровно то же самое — выдает желаемое за действительное.

— А вы? Уверены, что он ими не располагает?

— Конечно. Больше того, я уверен, что даже Красп ничем подобным никогда не располагал. И совершенно непонятно, откуда такие идеи у вашего друга.

— Данные о нашей дружбе у вас тоже несколько… непроверенные.

— Теперь не сомневаюсь, — очень серьезно кивнул Ретен. — Друзей обычно так не подставляют. И с возможными союзниками подобного тоже не делают. Так что да, вполне вероятно я ошибаюсь, и другом сьер Фирмиллит является вовсе не вам, а, скажем, сьеру Иссаливанти. Тогда многое в плане его мотивов стало бы понятнее, не находите?

— Это если принять версию, о том, что предложенное им невозможно. Вашу, заметим, версию. На которой вы что-то слишком напористо настаиваете.

— Давайте, наконец, назовем вещи своими именами? — поморщился Ретен. — Сдается, ничего лишнего нам это уже не откроет, а разговор здорово упростит.

— Хорошо, — подумав, кивнул сиенурец. — Так вы настаиваете, что полностью контролируемых измененных создать невозможно? И у вас есть тому доказательства?

— Как думаете, сьер, если бы подобная методика и в самом деле существовала… В реальности, я имею ввиду, а не только в мечтах вашего э-э… не совсем друга… Так вот, неужели мы сами удержались бы и не наделали по ней подобных тварей? Хочу вас уверить — не удержались. В Реске нашлись бы желающие, которых не остановило ничего. Тем более что и с технологией, созданной, заметьте, в империи, и с э-э… ресурсами для нее, проблем у нас нету. В отличие от вас.

— Но…

— Нет! Вот просто нет и все. Не знаю, на каком этапе у вас произошел сбой, и очень желаемое Фирмиллит стал выдавать за действительное. Вам самим разобраться с этим будет проще, стоит лишь захотеть. Но могу предположить, что случилось оно, когда сей достойный господин решил подсидеть лично вас. И когда ему для этого понадобилась помощь сьера Иссаливанти. А? Как думаете?

Дальше разговор пошел по уже накатанной колее, практически слово в слово повторяя давешний диалог с главой разведки. И спустя пять минут Ворон, сдерживая торжествующую усмешку, провожал взглядом еще одного «коллегу», спешно покидающего раут.

Но дойти до выхода тот так и не успел — уже в дверях был перехвачен неким малозаметным господином с очень взволнованными жестами.

— Как думаешь, что там такое? — немедленно нарисовался рядом жующий что-то Пепел. — Надеюсь, ему не сообщают прям сейчас, что Иссаливанти жаждет с ним пообщаться? А то ты так роскошно насовал палки в колеса их возможной дружбе и любви, что я думал, там этой древесины теперь на полгода хватит…

— Пойдем, — прервал его Ретен и зашагал в сторону заметно помрачневшего и напрягшегося Багнисурри. — Воспользуемся тем, что этот господин имеет основания считать себя нашим должником.

— Собираешься проверить, насколько глубоко он в эти долги влез? И чуток развести на информацию? — догоняя ресса, Пепел с сожалением отставил на столик тарелку с чем-то непонятным, но воздушным и пахнущим необыкновенно аппетитно.

— Именно, — прибавил тот ходу, стараясь перехватить «коллегу», пока он не ушел.

— Сьер, — начал было Ретен, оказавшись рядом, но продолжить ему не дали.

— Вот ведь какое совпадение, Ретенауи, — господин от контрразведки задумчиво тронул свой натертый галстуком и оттого покрасневший подбородок. — Фирмиллита убили. Представляете? И я бы даже предположил ваше участие в его судьбе, не будь там все очень прозрачно. Хотя у меня все-таки попросили сейчас пару человек — чтобы заглянули к нему на виллу и место происшествия внимательно осмотрели.

— Могу я узнать подробности?

— Подробности? Нет, конечно. Но кое-что я вам все-таки скажу… Не обольщайтесь сильно, оно все равно окажется во всех газетах, но, правда, уже завтра… — Багнисурри на секунду задумался и решился: — Меньше часа назад его заколола ножом любовница. В присутствии минимум двух свидетелей. Это не считая слуг.

глава двадцать пятая

К полуночи в госпитале все более-менее успокоилось. Тело Скирна осторожно вынесли; Рин, наплакавшись, позволила отвести себя наверх, в комнату, куда вместе с ней ушла и Фэл — и с рессой, и с ребенком все действительно обошлось; Красавчик, послонявшийся под их дверью, в итоге был изгнан и ушел выяснять, что там с нижним входом в потерны… И даже генерал, порвав пополам злополучную фотографию, успокоился. Теперь он сидел на свободной кровати и периодически бросал взгляды в сторону тумбочки, где лежали брошенные обрывки. Сверху — как раз та половина, что с неодетой дамой. И, судя по выражению лица Сорвени, работой своего будущего зятя он начал потихоньку проникаться. Еще чуток — вообще завидовать начнет.

Но лучше всех чувствовала себя госпожа Шарот. Раздобыв где-то другой ножик, она как ни в чем не бывало дорезала грушевый пирог и теперь раскладывала его по тарелочкам. С явным намерением попотчевать им оставшихся в госпитальной палате. Включая генерала, переставшую, наконец, тихо лить слезы Лаис и господина Штанзи, отца Литси, который, по сути, только один и должен был тут сейчас находиться.

— Берите, генерал, — протянула она ему лучший кусочек. — И вкусно, и нервы успокоить помогает.

— Н-нет, спасибо, — Сорвени покосился на вилочку в десерте и отказался. — С моими нервами все в порядке.

— Как хотите, — пожала она плечами и понесла угощение раненному:

— Господин Штанзи?

— Я тоже, пожалуй, откажусь.

— Может, уже расходится будем? — Лаис, понимая, что следующей жертвой тарелочки с пирогом станет она сама, задумала решить вопрос кардинально. — Раз уж тут все прояснилось?

— Разумеется, — не стала спорить бабушка, расшифровавшая все правильно и сама приступившая к десерту. — Как только проясним действительно все.

И поскольку смотрела она при этом на раненного, тот начал ерзать:

— Думаете, еще что-то неясно?

— Ясно. Почти. А будет совсем, если вы, господин Штанзи расскажете, как умудрились заделать ребенка рессе.

— …! — первым с комментарием успел генерал, у которого такие штуки, похоже, всегда были наготове — прям на кончике языка. — Простите, дамы. Но какого?..

— Вот этого, — показала бабушка на входившую в дверь Литси, за спиной которой маячил провожавший ее Роши.