– Добро пожаловать к древу любви, уважаемый владыка Луны. Эта ловушка приготовлена специально для вас.

Глава 91

Случайная встреча в глуши

Часть четвертая

Слова врага лишь на секунду повергли Люциана в растерянность, но не внушили страха. Неужели этот магистр думал, что он не попадал в подобные передряги?

«Я на днях чуть не умер от косы Бога Земледелия, что может быть хуже?»

Не теряя хладнокровия, Люциан обратил меч в жидкое серебро, которое потекло вверх по руке и затвердело на запястье, чтобы корни не переломали кости. Свободной рукой он выудил из поясного мешочка взрывной талисман и приложил к корням.

Громкий взрыв всполошил птиц, и небольшая стая с криками взмыла в небо. Листья древа любви задрожали так исступленно и хаотично, словно их охватила нестерпимая боль, вынудившая впасть в безумие. Корни отпустили Люциана, и он, вскочив на ноги, отпрыгнул в сторону.

– У-у… вы его разозлили, – сказал полуночник без капли страха в голосе. Он звучал и выглядел совершенно спокойно, как будто ожидал, что Люциан будет сопротивляться.

Люциан на секунду присмотрелся к нему, подумав: «Откуда этот чужак появился на моих землях?» Ответа на этот вопрос он не знал, но для него было очевидно одно: «Я его поймаю, выпытаю все и убью…»

Не успел он закончить мысль, как десяток корней вынырнули из-под земли и метнулись в его сторону подобно брошенным копьям. Отойдя от прошлого удара, древо и впрямь впало в ярость.

Древо любви было созданием, которое питалось мужской силой, а не дарами земли и вод. Оно ловило, дурманило, сводило с ума и обесчестивало мужчин, случайно забредших на его поляну. Заставляло их изливаться минута за минутой, выпивая досуха все жизненные соки, а потом отпускало или пожирало прямо с костями – все зависело от настроения, – поэтому попадаться в его ловушку не стоило. Даже заклинатели гибли в корнях древа любви, если сразу не догадывались, куда именно забрели. Благо, Люциан понял все еще до того, как ступил на поляну, и защитил себя духовным барьером – потеря контроля ему не грозила.

Пытаясь ускользнуть от корней древа, он побежал к полуночнику, вокруг которого растение не бушевало. В несколько прыжков оказался на ветви, но враг тут же улизнул, спрыгнув на землю, и замер посреди извивающихся корней.

– Поймайте меня, владыка Луны, – произнес полуночник, раскинув руки. Поза у него была призывающей и уверенной.

Люциан не собирался лезть в дебри ради этого человека – ловушка была очевидна даже для слепца, – но и оставаться на ветви тоже не мог. Стоило полуночнику спрыгнуть, как крона начала двигаться в его сторону. Тонкие ветви словно желали схватить или пронзить его, но Люциан одним взмахом меча разрубил их и бросил вперед талисманы.

Кругом раздались хлопки взрывов, один из которых уничтожил часть корней и образовал углубление в земле. Люциан спрыгнул в яму и ловко очертил кончиком меча защитный круг. Рассек ладонь и окропил линию кровью, чтобы создать защитный купол, связанный с его силой.

– И что дальше? – усмехнулся противник, сложив руки на груди. – Вы заперли сами себя. Когда древо перестанет буйствовать, сформирует вокруг вас кокон и похоронит заживо.

– Я бы не был так уверен.

Правая рука Люциана засветилась, и из запястья в ладонь потянулись золотые нити. Всплеск светлой духовной силы заставил корни злобного древа отпрянуть от круга, но не успел Люциан сжать рукоять своего оружия, как оказался пойман в очередную ловушку.

Это была неизвестная и могущественная печать, ранее скрытая под корнями, но сейчас пробудившаяся по чьей-то воле. Сияющий золотым светом рунический круг за мгновение лишил Люциана сил и вынудил отозвать кнут, рухнув на колени. Он оказался заперт в невидимой клетке, наполненной его духовной энергией, которая теперь принадлежала печати и вела себя столь убийственно, что давила на плечи как неподъемный груз.

– Я думал, вы будете умнее, владыка Луны. – Полуночник рассмеялся и медленно подошел к краю светящейся линии печати, руны в которой Люциан не узнавал. – Вы так опрометчиво пустили себе кровь и призвали кнут, а именно этого и не хватало для активации клетки. Я уже начал беспокоиться, что план пойдет под откос, но вы меня не разочаровали. – Голос его был полон довольства.

«Беспокоиться? Неужели этот способ был единственным, раз заставил понервничать?» – подумал Люциан, сопротивляясь давлению духовной силы. Он сидел, поджав под себя ноги и опустив голову, почти касаясь подбородком груди – ему на спину словно опустилась гора.

Люциану стоило бы волноваться: сейчас он оказался в положении более безвыходном, чем когда бился против Бога Земледелия. Его лишили сил и возможности бороться, он был пленен и вскоре от этого давления неминуемо потеряет сознание, но даже понимание этого не заставило его сердце забиться чаще. Казалось, он ни капли не переживал о своей неудаче, ведь рядом был тот, кто не даст ему проиграть.

Люциан не знал, в какой момент стал считать Мориона своей опорой.

– Пожалуй, встану за вами, – произнес враг и обошел его полукругом, ткнув кончиком меча в спину. – А то не хочется умереть.

Люциан помрачнел. Этот человек укрылся за его спиной и приставил клинок туда, где находилось сердце, явно рассчитывая сделать щитом, а не только жертвой.

«Не я один знаю, что меня придут вызволять?»

Внезапно он вспомнил слова полуночника: «Эта ловушка приготовлена специально для вас». Интересно, «вас» означало «для вас одного» или «для вас двоих»?

– Кому вы служите? – Люциан догадывался, что неизвестный ему магистр не стал бы ввязываться в подобное по доброй воле, ведь он не переходил ему дорогу.

– Тому, кто хорошо платит.

– И хочет нашей смерти?

– Как минимум поимки, – усмехнулся полуночник.

Люциан хотел напрячься, но и так был напряжен до предела, что даже мышцы стали каменными. За последние полгода его пленили уже во второй раз – или в третий, если брать в расчет королеву Царства Теней. Это явление стало слишком частым для того, кто никогда с таким не сталкивался.

Шум из леса отвлек Люциана от мыслей, и он на секунду поднял глаза.

Морион, как тень смерти, вылетел из чащи на серебряном мече, с которого срывались капли крови его врагов. Ловко спрыгнув на землю, он направил оружие в сторону Люциана, вероятно,