группа старых политиков-республиканцев, известная как "Ричмондское джунто", контролировала политику штата и влияла на общественное мнение через газету Томаса Ричи "Ричмонд Энкуайрер". Эти политики беспокоились не только о снижении влияния Юга в целом, но и в особенности о снижении влияния Вирджинии. Некогда "Пруссия Американской конфедерации", Вирджиния больше не была даже самым густонаселенным штатом; Нью-Йорк захватил лидерство и будет удерживать его более века. Из-за снижения плодородия почвы слишком много сыновей и дочерей Вирджинии мигрировали за пределы штата - около миллиона человек в эпоху антебеллума, больше всех из любого штата. К 1850 году 100 000 бывших виргинцев жили в Кентукки и Теннесси, 150 000 - на Старом Северо-Западе. Эти цифры не включают их детей, потерянных в Старом Доминионе. В 1820 году хлопок уже заменил табак в качестве основного экспорта страны. Виргинская династия президентов явно подошла к концу с приходом Монро. Подобно некоторым озлобленным федералистам из Новой Англии, политики Ричмондского джунто искали убежища от своего падающего национального влияния за баррикадами прав штатов90.

В 1820 году Палата делегатов Вирджинии приняла две резолюции, подтверждающие права штатов: одна осуждала поправку Таллмаджа, а другая - решение Джона Маршалла по делу "Маккаллох против Мэриленда". В 1821 году Маршалл спровоцировал очередное противостояние юрисдикций со Спенсером Роаном в деле "Коэнс против Вирджинии", подтвердив право Верховного суда США рассматривать уголовные апелляции высших судов штатов, если речь идет о федеральном вопросе. Это было еще одно судебное унижение для прав штатов, как их понимали виргинцы. Спенсер Роан снова выступил в публичной прессе, на этот раз под псевдонимом защитника английской свободы XVII века Алджернона Сидни91.

Но в руках виргинцев 1820-х годов строгое построение Конституции, которое Джефферсон изначально задумывал как защиту свободы, стало отождествляться с защитой рабства. Этот переход можно наблюдать в томе под названием Construction Construed and Constitutions Vindicated, опубликованном в 1820 году Джоном Тейлором, плантатором, философом и государственным деятелем из округа Каролина, штат Виргиния. С годами,

90. David Fischer and James Kelly, Bound Away: Virginia and the Westward Movement (Charlottesville, Va., 2000), 137; Mason, Slavery and Politics, 198-99; Feller, Jacksonian Promise, 55-58.

91. 19 U.S. (6 Wheaton) 254 (1821); White, Marshall Court, 504-24.

Тейлор был активным выразителем джефферсоновского республиканизма старой школы. Он нападал на гамильтоновскую доктрину "подразумеваемых полномочий"; подвергал тщательной критике защиту Джоном Адамсом аристократической составляющей в правительстве; утверждал превосходство сельского хозяйства над торговлей, производством и финансами. Пока республиканские националисты развязывали войны и создавали банки, Тейлор поддерживал пламя чистого ограниченного правительства. Как и Спенсер Роан, ссылающийся на Сиднея, Тейлор уважал традиции английских "содружников", протестовавших против роста государственной власти, влияния исполнительной власти и финансового капитализма в Великобритании XVIII века; как и Джефферсон, он синтезировал их взгляды с верой в права личности эпохи Просвещения. Хорошо сказано, что Тейлор относился к политической теории как к "способу возмущения".92 Его проницательность в отношении заговорщической власти высоких финансов предвосхитила анализ Чарльза Бирда, посвященный Конституционному конвенту. Неудивительно, что в своей новой книге Тейлор осудил решение Джона Маршалла по делу Маккаллоха, а также вызванные депрессией предложения по усилению тарифной защиты; он утверждал, что оба эти решения были захватом власти денежными интересами.

Как и многие южные мыслители его поколения, Тейлор ранее выражал сожаление по поводу введения рабства. Но теперь он направил все свое интеллектуальное оружие против попыток вмешательства в этот институт. Он осудил поправку Таллмаджа и другие попытки расширить толкование Конституции как лицемерное мошенничество, призванное подчинить Юг и страну в целом заговору банкиров, промышленников и государственных пенсионеров.93 Законодательное собрание Вирджинии вознаградило автора избранием в Сенат США. Джон Тейлор из Каролины показал, как старая республиканская политическая мысль и строгое конституционное строительство теперь служат обоснованием для нового радикализма, поддерживающего рабство. (Название "радикализм" должно было означать "друг конституции", поскольку оно было заимствовано у радикальной партии во Франции, защищавшей хартию, дарованную Людовиком XVIII)94.

Однако не только виргинцы тщательно обдумывали значение миссурийских разногласий. Джон Куинси Адамс вступил в

92. Майкл О'Брайен, "Предположения о порядке: Intellectual Life and the Old South (Chapel Hill, 2004), II, 798.

93. John Taylor, Construction Construed and Constitutions Vindicated (Richmond, Va., 1820), 298; Duncan MacLeod, "The Political Economy of John Taylor," Journal of American Studies 14 (1980): 403; Robert Shalhope, John Taylor of Caroline (Columbia, S.C., 1980), 188-202; Andrew C. Lenner, "John Taylor and the Origins of American Federalism," JER 17 (1997): 417-20.

94. Норман Рисджорд, Старые республиканцы (Нью-Йорк, 1965), 229-30.

Наиболее проницательные, глубокие и дальновидные из подобных размышлений современников он записал в своем дневнике 29 ноября 1820 года:

Если рабство - это меч из руки ангела-разрушителя, который должен разорвать узы этого Союза, то этот же меч разрубит узы самого рабства. За распадом Союза по причине рабства последует подневольная война в рабовладельческих штатах в сочетании с войной между двумя разорванными частями Союза. Мне кажется, что ее результатом могло бы стать уничтожение рабства на всем континенте; и каким бы бедственным и опустошительным ни был этот ход событий в его развитии, столь славным будет его конечный результат, что, как Бог меня рассудит, я не смею сказать, что его не следует желать.95

Когда пророчество Адамса исполнилось, Авраам Линкольн тоже увидел в нем руку Божью, ибо, как он указал в своей Второй инаугурации, "если мы предположим, что американское рабство - одно из тех преступлений, которые, по Божьему провидению, должны были произойти, но которые, и что Он дает Северу и Югу эту ужасную войну, как горе, причитающееся тем, кто совершил это преступление, то увидим ли мы в этом какой-либо отход от тех Божественных качеств, которые верующие в Живого Бога всегда приписывают Ему?"96

 

VI

Дания Весей, свободный чернокожий мужчина лет пятидесяти, занимался плотницким ремеслом в Чарльстоне, Южная Каролина. Человек мира, умевший читать и писать и говоривший на нескольких языках, Весей вел жизнь, полную приключений и азарта. Он провел детство в рабстве на острове Сент-Томас, который в то время был датской Вест-Индией, а в юности, будучи моряком, посетил Африку и различные порты Карибского бассейна. В возрасте четырнадцати лет его отправили в ад на сахарную плантацию на Гаити; к счастью, французский плантатор счел мальчика неудовлетворительным и вернул его работорговцу, чтобы тот вернул деньги. В 1785 году Весей приехал в Чарльстон, где ему, как и многим другим порабощенным городским рабочим, было разрешено наниматься на работу при условии, что он будет отдавать большую часть своего заработка тому, кто им владел. В конце 1799 года Даниилу Весею снова повезло: он выиграл в лотерею пятнадцать сотен долларов - достаточно, чтобы купить