– Наверное, ошибочка вышла, – сказал дежурный, успокаивая разгневанного капитана. – Завтра разберемся. А сейчас ночь, отдохнуть не грех.

– Не нравится мне такая ошибка, – вслух подумал Фокии. Его охватила тревога.

– Может, из железнодорожной дирекции кто вызывал? – предположил дежурный. – Вы ведь, кажется, с ними дело имеете?

– Приходится договариваться по поводу транспорта, – подтвердил Фокин. – А ну, звони туда!

Старший лейтенант замахал руками:

– Ни в моем случае. Они люди гражданские, почивать по ночам изволят. Так что, хотите или нет, а до утра наберитесь терпения. Уступаю вам свой лежак. Ложе узковато, да другого нет. Как-нибудь перекантуетесь…

Фокин стянул сапоги и, ослабив ремень, растянулся на топчане. Тарас примостился рядом. На душе было скверно. Случившееся с ними казалось нелепым, однако разумного объяснения парень не находил.

Навалился сон, тяжелый и беспокойный. Тарас снова мчался в ночи на мотоцикле, спешил, боясь куда-то опоздать. Пролетали мимо заснувшие села, где-то ждала засада. Успеть надо было во что бы то ни стало. И он, зная о засаде, упрямо летел навстречу опасности…

Проснулся Тарас оттого, что в соседней комнате громыхал голос Фокина:

– Сразу надо было разбудить, старшой! Меня это непосредственно касается!

– Вам все равно в особый отдел надо, – оправдывался дежурный.

– Кто там поминает наш отдел? – За вошедшим в комнату захлопнулась дверь.

Тарас мигом соскочил с топчана, выглянул в дежурку. У противоположной стены стоял незнакомый офицер. Из-под сдвинутой на затылок фуражки выбивался русый чуб, придававший красивому лицу задорное выражение.

– Майор Зарубин, – представился он, протягивая Фокину руку. – О вашем прибытии мне сообщили, о случившемся тоже проинформировали. Машина у подъезда. Сейчас проследуем к месту происшествия.

– Разрешите и ему? Тарас Поярков занимался этим делом с самого начала и потому осведомлен больше всех.

– Кто такой? – Майор окинул Тараса цепким взглядом.

– Сын, – пояснил Фокин.

Тарас вздрогнул. К сердцу прихлынуло что-то горячее. Саня!.. Отец! Да за такое всего себя до последней капельки отдать можно! Шагнув вперед, Тарас с трудом выговорил:

– Я солдат, товарищ майор! Я готов к выполнению задания! На костюм прошу не обращать внимания. Он для маскировки…

Зарубин одобрительно кивнул:

– Хорошо сказано. Поехали, солдат!

Уже в машине Фокин сообщил:

– Ночью на «Приют охотников» совершено нападение.

– Зачем? – подскочил Тарас.

С переднего сиденья обернулся Зарубин.

– Это предстоит выяснить, – сказал он. – Из полиции сообщили, в банду входило шесть человек. Один убит в перестрелке, второй схвачен, остальным удалось уйти в Западную зону.

– Значит, нас специально выманили? – спросил Тарас.

– Трюк пустяковый, но выполнен натурально. – отозвался Зарубин. – В отеле вы могли помешать…

– И как это я попался на такой примитивный крючок! – сокрушенно сказал Фокин.

– Откуда вам было знать, капитан? А теперь расскажите-ка все, что знаете. Давай, солдат, начинай…

В отличие от Фокина Зарубин слушал нетерпеливо, то и дело перебивал вопросами. Майор был дотошным, уточнял то одну деталь, то другую, требовал казавшихся незначительными подробностей. Тут же высказывал разные предположения и вопросительно, проверяя реакцию, взглядывал на спутников. Выражение лица его при этом беспрерывно менялось.

До «Приюта охотников» добрались к десяти часам. У ворот их встретил Курт Вильде. Приветливо кивая, поздоровался с каждым. Тарас почувствовал, какая у него шершавая, мозолистая ладонь.

– Для начала осмотрим место происшествия, – предложил Зарубин, ставший сразу строгим и собранным. – Показывайте, капитан!

Отель, точнее, нижний его этаж выглядел жутко. Полы в номерах были разворочены, стены проломлены, мебель перевернута. В зале разгром оказался еще большим: стойка бара опрокинута, даже люстра скособочилась. Повсюду битое стекло, куски сухой штукатурки, лужи из пива, подкрашенные молоком.

– Какие убытки! Какой разгром! – причитала фрау Ева и безнадежно всплескивала маленькими короткими ручками. Лицо ее, осунувшееся за ночь, подурнело и постарело.

– Что у вас украдено, фрау Шлифке? – спросил Зарубин, когда, осмотрев номера, они вернулись в зал.

– Такой погром, – запричитала хозяйка. – Мебель, посуда… Продукты испорчены. Все восстанавливать придется, а стройматериалов нигде нет…

– Я спрашиваю, что украдено? – остановил ее Зарубин.

– Не знаю. У меня нет сил. Еще не знаю…

– У нее даже деньги из кассы не взяли, – заметил Курт Вильде. – Эта штучка уже давно проверила свои кубышки…

– Странно, – задумчиво произнес Зарубин.

– Ничего странного, товарищ майор, – вмешался молчавший до этого Тарас. – Они не то искали.

– Что, по-твоему? – спросил Зарубин.

– Кабы я знал, так и делу конец. Думаю, бандиты искали то же, что Ганс Майер.

– Верно, солдат, – рассмеялся Зарубин. – Соображаешь. Ну а что искал контуженный? На этот вопрос мы не ответим, пока не выясним личность Майера.

Военная хитрость

Потрясенная открывшейся перед ней картиной, Рыжуха стояла посреди зала и испуганно шептала:

– Майн готт, какой ужас! Сколько добра пропало!..

В деревне узнали о ночном нападении на «Приют охотников», и мать прислала Гертруду узнать, привозить ли молоко. Ведь после случившегося постояльцы наверняка уйдут из отеля. Кто же согласится терпеть неудобства?

Тарас подошел к Рыжухе. Девчонка отозвалась на его приветствие и взглянула на парня округлившимися от страха глазами.

– Зачем же ломать стены? – спросила сдавленно. – Почему надо портить замечательные продукты?

Она еще раз обвела изувеченный зал взглядом и уставилась на Тараса с такой надеждой, будто тот мог ответить на все недоуменные вопросы.

Парню стало неловко. Разведчик не имеет права фантазировать. Но показать перед девчонкой полную неосведомленность было досадно.

– Следствие ведется, – многозначительно сказал он. – В ближайшее время специалисты разберутся… А пока все полагается держать в тайне.

Из кухни выглянула фрау