Шрифт:
Закладка:
Глава 17
— Кладбище слонов?
Я почесал щетину на подбородке, задумавшись над словами Зубра.
— Кладбище, но не слонов, слоны сейчас в виде примитивных амфибий где-то в теплых прудах плещутся. Это больше на того крокодила похоже, который у нас сороконожку отобрал.
— Это не крокодил, это диметродон, я вспомнил, у меня в детстве такая игрушка была, только этот был живее… и больше… и гораздо более вонючий.
— Ну, диметродон, так диметродон, смотри, у того и гребень целеньким остался, вон как топорщится.
— Хорошо топорщится, — согласился со мной Зубр, — костяшки метра по два длинной, то что нужно для копья.
— Подожди ты с копьями, тут хрен знает, как спуститься можно, оба нормальных спуска муравьями заняты.
Я еще раз огляделся, осматривая неожиданно появившийся перед нами бескрайний провал. Неглубокий, метров десять в глубину, но тянущийся до самого горизонта.
Вблизи вся каменистая почва была завалена скелетами и высушенными тушами разных животных, по которым сновали миллионы насекомых, начиная с тех же, то ли муравьёв, то ли ос, и заканчивая разнообразными стрекозами и мокрицами. Дальше провал скрывался в густом тумане, бьющем из многочисленных, небольших гейзеров, добавляющих к запаху разложения не шибко приятный аромат серы. Где эта долина смерти и гейзеров заканчивался было не видно, но становилось понятно, что она огибает паучий город полукругом. В другую сторону, хорошо видимая со скалы, на которую мы забрались, была видна тянущаяся вдаль полоса удивительно голой земли, будто кто-то вспахал пашню вокруг города и оставил ее незасеянной. Как далеко она тянулась, было непонятно, да и нам, в принципе, было наплевать, мы прибыли сюда не для того, чтобы изучать подробности аграрной культуры здешний паучьей цивилизации. Нас гораздо больше интересовали создаваемые ими артефакты, наподобие тех, что перенесли нас сюда, а за ними придётся отправиться в их город. Сейчас мы были гораздо ближе к нему, но общее впечатление не изменилось, добавились только новые детали: стометровая ёлка, видимая издалека, была не одна, остальные по высоте с ней сравниться не могли, но достигали размера среднестатистического дерева привычного нам по нашему времени. Вуаль из плотной паутины свисала с ёлки и перекидывалась на эти пики, общими очертаниями напоминая шатры цирка на выезде. Несмотря на свою полупрозрачность и то, что сквозь него просвечивало солнце, никаких деталей внутри этого сооружения рассмотреть не получалось. Чтобы сделать это, нам придётся подойти гораздо ближе, а может и забираться внутрь, хотя одна мысль о том, чтобы забраться в логово гигантских пауков вызывала у меня дрожь, при этом не лишая меня силы воли и стремление действовать. После нашего плотного общения с Маришкой и другими монстрами, наполнившими наш мир, что-то во мне то ли сломалось, то ли изменилось, но я перестал воспринимать многое из того, что раньше наводило на меня ужас, как нечто существенное, сейчас я смотрел на это только с одной стороны — как это препятствие преодолеть.
— Первым делом спускаемся, делаем копья, а затем… посмотрим, по обстоятельствам.
Спуск был довольно крутой, но для человека вполне проходимый, главное было не нарваться на агрессивных насекомых. Нам повезло, что перед спуском в провал их тропки разошлись широко в стороны, давая нам приличное количество места для маневра, и только начав спуск мы поняли, что опасаться надо было не только муравьёв. Не знаю, то ли нам крупно не повезло, то ли наоборот повезло, но стоило нам начать спуск, как один из камней, поросших тонкими стебельками мха, ожил, отрастил восемь лап и вперил в нас чёрные бусинки своих злобных глаз. Несмотря на неожиданность встречи, меня приятно поразила моя реакция: перед спуском нам пришлось приторочить и щит, и меч на спину, поэтому я сразу выхватил из-за пояса нож, всаживая его прямо между этих глазок, прыгнувшего на меня паука. Тот, нанизавшись на лезвие, задёргался, чуть не скинув меня вниз, но вцепившийся мне в рукав Зубр помог мне удержаться, и не отпустить пришпиленного к скале паука, которого я прижимал к ней всем своим весом. Тот отчаянно задёргался на зашедшем на всю глубину лезвии ножа. Не знаю строение внутренних органов у этих членистоногих, видимо я задел что-то важное, потому что тот очень недолго клацал жвалами у моего лица, скрёб и скалу, и мою грудь своими волосатыми лапами, после чего окончательно замер. Лезвие вышло из раны и тушка паука, безвольно раскидывая лапы, рухнула вниз.
— Надо быть внимательнее, в этой долине постоянно кто-то крутится под ногами…
Последовав своему же мудрому совету, я внимательно осмотрел и долину, и саму скалу на наличие присутствия других камней с глазами. Это было тяжеловато сделать, не сверзившись при этом вниз, поэтому я решил, что на скале больше никто не притаился и усиленно начал перебирать конечности, спускаясь все ниже и ниже. Спуск прошёл без эксцессов, и закончился наградой, так как Зубр оказался прав: этот паук был непростой, а принадлежал уже знакомый расе Арахнидов, только это был не воин, как тот который посетил наше время, а страж. Артефакты с него выпали не такие впечатляющие, но главное, что они были. Луч пробежался по поломанному телу и удовлетворённо замигал, указывая на два места на теле паука. Один артефакт, как и сказал Зубр, был прикреплён ко второму левому глазу в третьем ряду членистоногого и представлял из себя достаточно массивное кольцо пяти сантиметров в диаметре.
Слабый приближатель реальности.
Ранг 2.
Приближение ×5.
Исследовательский луч пробежался по кольцу, выдав очень подробную инструкцию, состоящую из шести слов.
Приложите приближатель к функционирующему органу зрения.
Эксперимент прошёл успешно, кольцо успешно прилипло к коже вокруг глаза, сработав, как не слишком сильный бинокль, приближая окружающий нас мир. С помощью его получилось рассмотреть некоторые до этого не видимые детали, правда ходить так постоянно было крайне не удобно, так что после внимательного
