Военные корабли едва могут их защитить, тем не менее король Тристан твердо намерен уничтожить врагов и считает их пиратами, а никак не владыками морей. Потому, как и прежде, я решительно рекомендую отозвать большинство высланных в Галерию шпионов, следящих за государством, по причине их колоссального количества и риска рассекречивания.

P.S: Прошу повторно рассмотреть кандидатуры подходящих лиц для должности консула в Гларгине по причине моего желания вернуться в Ландау.

С уважением, консул Альдим Уоррел.

Альдим аккуратно свернул письмо и положил в конверт с указаниями адресата, после чего нагрел кусочек воска над одиноко колышущимся огоньком на фитиле свечи и запечатал личной печатью.

Музыка прекратилась. Альдим заметил это и услышал мягкие шаги, крадущиеся словно кошка.

— Стой, где стоишь! — резко, не оборачиваясь, сказал Альдим, узнавая по звуку шагов свою жену.

Виктория проигнорировала предупреждение, с улыбкой подходя к мужу из-за спины.

— Я сказал: стой, где стоишь, Виктория! — на этот раз Альдим обернулся.

Глаза ее мужа были серьезны, а голос и не намекал на шутку. Словно лев, чью добычу хотят отобрать, Альдим находился в напряжении, четко давая понять, что дальнейшего шага сделать не даст.

— Хорошо, — я просто хотела…

— Позже.

Виктория отправилась в спальню, после чего, спустя пару минут, к ней отправился муж.

Солнце уже зашло за горизонт, и благоуханный морской ветер слегка завывал, продувая разгорячённую за день спальню. Альдим вошел внутрь и увидел жену, тихо сопящую под одеялом.

— Я ведь знаю, что ты не спишь, — сказал Альдим, присаживаясь с краю кровати.

— Конечно, ты ведь все знаешь. Знаешь, где мне стоять, когда уходить и как спать, — с нескрываемым сарказмом сказала жена.

— Ну, прости, Виктория, ты ведь знаешь, что я не могу пускать чужих людей в дела государства.

Глаза Виктории наполнились яростью, расширившись, словно у хищницы, обнаружившей жертву. Пальцы в мгновенье налились кровью и растопырились, как когти у львицы. Ноздри расширились, впуская в легкие воздух, в предвкушении крика, словно заряд ядра перед выстрелом. Альдим, прошедший множество битв и не раз ощутивший дыхание смерти, был прекрасным стратегом и воином, но, к сожалению, совершенно не понимал тонкости женской души, нарушив которые шансы на смерть увеличивались.

— ЧУЖИХ ЛЮДЕЙ! — словно выстрел, слова вылетели и поразили разум Альдима.

— Я не совсем это имел в виду… — бывший капитан военного корпуса Ландау, легендарный мечник севера, а ныне консул Ландау в Мор-Отане пытался неумело обороняться, случайно обидев влюбленную женщину.

— Ну все, Уоррел, защищайся! — Виктория взяла подушку и со всей силы ударила мужа в корпус, завершив комбинацией в туловище. Альдим же увернулся, пользуясь преимуществом в скорости, на ходу хватая подушку, продемонстрировав готовность к бою.

Смех и игривое настроение царило в доме Уоррелов в ту ночь, пока оба без сил не упали на пол. Комната, полностью заполненная утиным пухом и разбросанными во время боя вещами, совершенно не подходила для сна, потому пара последовала спать в гамак, расположенный на улице.

— Надеюсь, ты не обижаешься? — сказал Альдим, обнимая Викторию за плечо.

— За то, что, несмотря на факт нашего знакомства с детства и годовалого статуса мужа и жены, ты все еще мне не доверяешь, запрещая входить в комнату для писем, а когда к тебе приходят те люди, что забирают послания, или отдают их тебе, ты заставляешь меня уйти из дома, чтобы я не слушала ваш разговор? Таааак, — протяжно выдала Виктория, смешно искривляя лицо, — дай-ка подумать.

— Виктория, твой муж Альдим Уоррел всецело тебе доверяет, но консул Мор-Отана в Гларгине не может доверять никому. Я прошу тебя принять это и понять.

— Я понимаю, Альдим, и принимаю. Кстати, — Виктория, проходя мимо кухонного стола, взяла расположенную на нем деревянную коробку, судя по внешнему виду, сделанную на заказ, — у нас ведь не было обручальных колец: на Галерии так не принято. Но я решила, что что-то все-таки должно нас связывать, а учитывая твое военное прошлое, я решила сделать это.

Виктория сдвинула вперед выдвигаемую крышку и преподнесла подарок Альдиму. Внутри он увидел располагающиеся на желтой соломе два небольших кинжала удивительной красоты и размером с человеческое предплечье. Рукоять, судя по цвету и материалу, изготовлена из эбенового дерева, с вставленным в нее рубином, отражающим при движении блики огня из камина. Искривлённый клинок, судя по легкости, очевидно был сделан из огнуса, а на его поверхности выжжена надпись «Разящий виновного».

Альдим взял подарок в руку, покрутил его, а после швырнул прямо в кухонный гарнитур. Нож с металлическим звуком пронзил, словно масло, деревянную опору мебели.

— Ого! — восхитился Альдим. — Прекрасный клинок, а какая аэродинамика!

— Это не оружие, а подарок, — рассмеявшись, Виктория обняла мужа, — но, впрочем, ты можешь распорядиться им, как хочешь.

— Пожалуй, место им на стене, по соседству с моим мечом. Боюсь, что кинжал на бедре у консула — плохой знак при визите к главе города.

— Пока что он прекрасно смотрится в нашей кухне, которую я месяц выбирала и конструировала с инженерами, — сказала Виктория, укоризненно смотря в глаза любителя метать ножи.

Альдим достал кинжал из кухни и в свете ночной луны увидел специфический серый оттенок на острие клинка. — Это ведь…

— Да, это не банкорийский огнус, он добыт и обработан на Отане, в твоей родной стране. Я решила, что это будет напоминать тебе о доме.

— Виктория… — Альдим, стоя в голубой дорожке света одинокой луны, сделал небольшую паузу, повернулся к жене и обнял ее за плечи. — Это прекрасный подарок. Очень дорогой для моего сердца. Но о доме мне напоминают утренний гогот чаек, что пробудились от возвращения кораблей в порт, холодный до мурашек, но теплый для души, морской ветер, навевающий приключения, запахи солений и специй, что перемешиваются с ароматом хлопка и льна, доносящиеся с нашего рынка. Пойми, солнце Галерии прекрасно, а вода прозрачна, как душа младенца; песок такой теплый и родной, словно кровать в ранние утренние часы, но это не мой дом, мой дом там, за морем, — Альдим показал пальцем на запад, — и моя душа рвется туда.

Лунный свет отражался от глаз Виктории, придавая им еще больший голубоватый блеск. Она смотрела за горизонт, ровно туда, куда показывал муж, и невольно вздохнула: — Ты похож на моего отца, Альдим: так же расставляешь приоритеты и так же за них поплатишься.

— Ты ведь не любишь говорить об отце.

— Мне кажется, что, если я тебя не предупрежу, ты закончишь так же.

— Твоего отца казнили после обвинения… — Альдим не успел закончить, тронув весьма больную для жены тему.

— Да, в предательстве. — Слезы постепенно заполняли