на мулов, после чего отряд двинулся к Балху. Пройдя сквозь ворота рабада, он пересек заросшую ивами и кустами персидской крушины пойменную низменность, затем по каменным мостам перебрался через несколько проток и оказался на полого поднимающемся в сторону хребта плато.

Продолжая двигаться вдоль реки, отряд вышел к небольшой деревушке, оттуда взял резко вверх через дикий фисташник. В воздухе разносился аромат камедистой смолы. Лазоревые сизоворонки с коричневой грудкой и пестрые гималайские сойки оглашали рощу резкими вскриками. В высокой траве индийские скворцы гонялись за кузнечиками. Недовольно захрюкал кабан.

Пройдя около фарсаха, отряд прибыл на место.

Охотничья хижина представляла собой сложенный из камня просторный дом под соломенной крышей. Спешившись, Иешуа огляделся. Над головой высится хребет Альбурз, вдоль плоской вершины тянется изрезанный трещинами обрыв. От хребта вниз отходят голые морщинистые гривы.

Да уж, какая тут охота: склоны завалены камнями, а за редкими деревцами дикой вишни не то что засаду на зверя не устроить, даже самому не спрятаться от кабана или волков. Кто и зачем построил тут убежище, оставалось только догадываться.

Рабы разгрузили ослов, отнесли пожитки в хижину, после чего вместе с Гермеем отправились в обратный путь.

Иешуа принялся обживаться: выбрал из груды соломенных тюфяков один помягче, натаскал воды из ручья и заложил в очаг тамарисковые сучья на вечер. Залил масло в светильник из стоявшего в углу керамического аскоса с дугообразной ручкой, улыбнувшись рисунку: один обнаженный атлет готовится очистить тело стригилем[164], другой, тоже обнаженный, держит длинный лук и арибалл с благовониями.

Усмехнулся: «Эти эллины везде готовы выставлять напоказ свое тело, даже на посуде».

Припасы он опустил в погреб с узким лазом, накрыв большим куском известняка, чтобы их не растащили барсуки или тарбаганы[165].

Хорошо, что есть время спокойно все обдумать. Ключ к разгадке – каменная гексаграмма. Когда он сложил вместе обломки плиты, найденные Миррой и Куджулой, то сразу понял, частями какого символа они являются. Но как его использовать?

Иешуа вынул из дорожной сумки камни. Рядом положил свинцовый кодекс. Теперь он всегда носил книгу и обе находки с собой.

Если Иона с Шаддаем принесут третий обломок, то останется вставить в звезду треугольную сердцевину. Но она у Дижмана. Как ее получить? И что потом? Где искать сокровища?

Иудей в задумчивости переворачивал негнущиеся листы книги, проверяя себя – не ошибся ли. Снова, в который раз, принялся рассматривать предпоследний рисунок: усеченный треугольник с перекладиной, сверху кружок, а над фигурой полумесяц рогами вниз.

Он давно узнал знак, но до сих пор боялся признаться себе в том, что символ Атаргатис может иметь отношение к священным реликвиям иврим.

«Все указывает на финикийскую мерзость, – рассуждал Иешуа. – О ней упоминают оба текста… Число пятнадцать, одна из констант магического квадрата, издавна считается священным числом Иштар в Ниневии и Вавилонии… Пятнадцать ворот храма Иштар, пятнадцать жрецов… Эллины называют ее Астартой. Но самое главное – символ языческой богини изображен на предпоследнем листе кодекса. Почему именно Астарта?»

В задумчивости он сложил находки обратно в мешок. Потом решил выйти из хижины, чтобы полюбоваться закатом. Устроившись между теплыми камнями, безмятежно смотрел на долину Балха.

Река расплавленной медью змеилась между сопками. Миндальник ниже по склону, еще недавно наполненный беззаботными птичьими голосами, затих, замер и темнел на глазах, превращаясь в загадочный сумрачный лес.

Внезапно от дерева отделилась фигура. Человек поднимался к хижине прихрамывающей походкой, ведя в поводу осла.

Иешуа оторопел: Дижман! Он в замешательстве вскочил. Встречать вооруженного халдея с камнем в руке бесполезно. Так что – просто стоять и ждать, когда тот подойдет и перережет ему горло?

Еще чего! Ворвавшись в хижину, Иешуа схватил заветный мешок. Быстро развязал, достал кинжал кукри с рукояткой в виде золотого завитка с адамантом в навершии и позолоченными ножнами, который несколько лет назад ему подарил аравийский шейх. Если дело дойдет до рукопашной, он сумеет за себя постоять…

Нет! Нельзя! Сейчас в его руках ключ к реликвиям иврим, поэтому лучше избежать драки.

Он выскочил из хижины и начал карабкаться по осыпи. Обернувшись, увидел, что замысел раскрыт. Халдей бросил осла, косолапо побежал к косогору.

Иешуа взбирался все выше и выше, цепляясь за кривые низкорослые стволы можжевельника, упираясь ногами в валуны. Полы халата мешали движению, но он не мог его сбросить, потому что знал: ночью наверху будет холодно.

Когда ноги скользили по щебню, беглец отчаянно хватался за любой выступ, чтобы удержаться на склоне. Изредка отдыхал, с тревогой глядя вниз. Дижман не отставал и, несмотря на увечье, взбирался по откосу с обезьяньей ловкостью.

Осыпь уперлась в отвес, похожий на растрескавшуюся кору гигантского дерева. Над головой нависли изрытые выбоинами скалы, откуда торчали кустики полыни и сухие корни. Иешуа замер – он не знал, что делать, с сомнением смотрел на почти вертикальную стену.

«Смелей!.. Смелей!.. Смелей!..» – голоса в душе зазвучали уверенно, ободряюще.

Иудей схватился за корень, легко подтянулся. Дальше дело пошло быстрей. Он лез по скалам, цепляясь пальцами за острые края камней и упираясь подошвами сандалий в щербины. Посмотрев вниз, увидел красное от напряжения лицо халдея.

Два человека словно пауки карабкались к гребню хребта, над которым кружились грифы. Птицы многое повидали в жизни, поэтому, заметив на склоне людей, они надеялись вскоре поживиться падалью.

Иешуа замешкался перед тем, как перелезть через глубокий провал в стене. Дижман с рычаньем, сделав почти невозможный бросок вверх, схватил его за ногу. Иудей отчаянно брыкнулся, пытаясь сбросить убийцу. Тот потерял равновесие, качнулся… резко махнул рукой, чтобы воткнуть кинжал. Но лезвие вспороло пустоту. Дижман повалился на бок, нависая над трещиной. В отчаянии Иешуа еще раз дернул ногой.

Закричав, халдей рухнул вниз…

Неужели все? Иешуа старался отдышаться, зная, что спускаться будет еще труднее. Внезапно из провала раздался сдавленный стон. Иудей посмотрел вниз. Дижман каким-то чудом застрял в трещине, руками обхватив острый выступ скалы, при этом широко раздвинутыми ногами упирался в стенки. Он затравленно смотрел на беглеца, понимая, что в таком неестественном положении долго не продержится.

– Помоги… – прохрипел халдей.

– Ты меня убить хотел, – зло сказал Иешуа.

– Жизнь за жизнь!

– Поклянись!

– Клянусь священными именами Иштар: Инанна, Аштарет, Миллиту, Ирнина, Анунит, Антум, Шауша, Атаргатис, Астарта!.. – выкрикивал убийца.

– Нет, ты нашей веры. Клянись именем Вечносущего!

Дижман заговорил торопливо, глотая слова, чувствуя, как руки слабеют с каждым мгновением.

– Во имя Яхве, Господа предков наших, который сотворил небо и землю и провел нас через Чермное море в Землю обетованную, я присягаю, что не посягну на