Лицо любимого источало бесконечную грусть, с какой люди обычно покидают кладбище, оставляя за спиной рыхлую могилу. Взгляд вампирши упал на валявшуюся у скамьи лопату, с обеих сторон облепленную сырой землёй…

Вот почему Джон ничего не рассказывал про покойную супругу, кроме того, что её забрала война. После кровопролитных сражений вернуться к остывшему очагу и остывшему телу — такого и врагу не пожелаешь.

Нужно скорее забирать скорбящую душу из иллюзорной темницы. Только как? Лайла встала перед возлюбленным, но тот не видел её, продолжая сверлить взором голую дубраву.

— Я пришла… Прошу, услышь меня… — робко прошептала девушка, а потом высвободила всю мощь голоса: — Джон! Я здесь!!! — в мире живых неистовый крик разлетелся бы на добрую милю, однако в Эрмориуме он остался горестно-безмолвным, как растущий у погоста вяз.

Попытка прикоснуться к следопыту тоже потерпела неудачу. С большей вероятностью мышиный чих раздует паруса фрегата, нежели бестелесное воплощение нарушит законы призрачного зазеркалья. Тем не менее Лайла не теряла надежды, раз за разом протягивая к любимому несуществующие руки. Но чего стоит пылкое желание, вместе с выкованной магией концентрацией, если надежда возложена на пустоту? Какими силами нужно обладать, чтобы перечить самой Вечности?..

— Джон! Я здесь! Я пришла за тобой! Смерти не разлучить нас! Мы сможем выбраться отсюда! Я знаю обратный путь! Пойдём же! Рэкс и Эрми ждут нас! И Бамбук! Он тоже там! — вампирша пыталась обозначить своё присутствие прикосновениями, старалась сохранить уверенность в голосе, хоть та и утекала водой из прохудившегося ковша…

Вдруг следопыт сбросил оковы задумчивости, отстранил затылок от окна и опустил взгляд на ладони. Вяло стряхнув с них засохшую землю, он воздел взор к оторопевшей Лайле. Губы воина дрогнули, словно он хотел что-то сказать… А потом и сказал…

— Храни её покой, лес… Теперь она твоя…

Неторопливо поднявшись, Джон направился в дом, даже не подозревая, что у скамьи осталась сломленная и беспомощная душа… Наверное, так чувствуют себя полностью парализованные, провожающие взглядом пёструю бабочку и мечтающие сорваться за ней по цветущему лугу. Да, в отличие от них, Лайла могла передвигаться, только от этого было лишь больнее. Бесправная, чужеродная тень, грёзы которой обречены на тёмные пучины безысходности. Однако судьбу не выбирают. Девушка уже знала, где проведёт остаток загробной жизни. Если это единственная возможность находиться возле любимого, то её следует принять как дар…

Полагаясь на память, вампирша опустилась на скамью, хотя по факту просто снизила точку обзора и развернулась к лесу. И всё же ей хотелось думать, что она сидит. Джону не сбежать из скверного воспоминания, бесконечного цикла, названного Леонардо «временной петлёй», — когда-нибудь они будут сидеть здесь вместе, совсем рядом и невообразимо далеко, с тоской наблюдая, как над чёрной дубравой тянется серая простыня небес. За облаками, похожими на пыльную паутину, никогда не проступит лазурь, деревья не примерят шелестящих одеяний, мёртвую траву не укроют цветы. Вечная хмурая весна.

Капающая с крыши вода наполняла душу стылым одиночеством, отчего в сознании проснулись отголоски лютни, звонкие ноты умирающей мелодии.

— Хвойные леса излишне молчаливы… А сердце просит шелеста листвы… В нём жизни зов, судьбы мотивы… Со мной услышьте их и вы… — повторила Лайла ожившие в памяти строки, и незримую грудь пронзил клинок иронии: эта боль не знала ни пощады, ни конца.

Бродя потерянным взглядом по небосводу, девушка вдруг приметила слабое зелёное свечение за одной из длинных туч. Вампирша была готова поклясться, что несколько секунд назад там плыла лишь свинцовая блеклость. Либо она уже сходит с ума, либо…

Сияние стало ярче — плотную рябь облаков захватили нефритовые тона, словно за серым полотном кто-то зажёг лампу. Неожиданно из омута небес выпорхнула гигантская птица, сплошь сотканная из пламени, игравшего всеми оттенками изумруда.

— Феникс… — с благоговением прошептала Лайла.

Согласно бестиарию, эти огненные создания существовали вне времени и пространства, олицетворяя вечную жизнь. Только вампирша не предполагала, что в книгах идёт речь об Эрмориуме, более того, представляла их красно-оранжевыми, но никак не зелёными…

Как гласили легенды, узреть феникса — великое знамение, знак свыше, дарованный лишь избранным. От волнения Лайла ощутила покалывание в пальцах и вставший в горле ком. Потом и вовсе как-то неприятно засосало под ложечкой. Поражённая вампирша нашла в себе силы оторвать взор от летевшего к горизонту создания, посмотреть вниз и обнаружить собственное тело, сотканное из холодного нефритового пламени.

— Невозможно… — разглядывая огненные руки, пробормотала девушка, а затем недоверчиво постучала кулаком по скамье: та отозвалась деревянным стуком и лёгкой дрожью под ягодицами.

Не произнося больше ни слова, Лайла вскочила и стремительно ворвалась в дом. Собиравший котомку следопыт едва успел обернуться, прежде чем его схватил яркий девичий образ, и они рассыпались на изумрудные искры.

Крепко держа душу Джона, вампирша неслась по ментальному лабиринту подобно комете, на ходу сбрасывая с себя вспышки воспоминаний и всполохи ощущений, что затекали в рассудок липкой грязью и сбивали с намеченного пути. Удивительно. Похоже, портал в родной мир ещё не разрушен. Невероятное везение или милость высших сил? Вот он, долгожданный свет посреди тьмы, перламутровая жемчужина в океане мрака. Последний рывок и… удар о невидимую преграду. В затухающем сознании Лайла уловила лишь свечение грибов и отлетевшее на камни копьё.

* * *

— Нормально всё, дышит… — констатировал голос, размытый, словно бредущий в тумане силуэт. — Давай, подруга, просыпайся…

Настойчивое похлопывание по щеке — Лайла открыла глаза и тут же прищурилась, увидев лицо Рэксволда, наполовину залитое светом.

— Так-то лучше, — заулыбался ассасин. — А то вывалилась из портала кубарем да покатилась, как недельный калач с чужим зубом. Так и хребет сломать недолго.

— Джон… — вампирша обеспокоенно закрутила головой.

— Здесь твой ненаглядный, не боись. Вон, сидит, чернозёмом плюётся.

Рэксволд помог Лайле подняться. Теперь она и сама могла лицезреть следопыта, вытиравшего рукавом грязный подбородок.

— Пропахал носом землю, но жить будет, — пояснила стоявшая возле Джона северянка и криво улыбнулась. — А я говорила: ты справишься.

— У нас получилось! — обрадованная вампирша бросилась к черноволосому воину, упала перед ним на колени и заключила в объятия. — Мы выбрались из Эрмориума! Представляешь⁈ Выбрались! — чуть отодвинувшись, она посмотрела на его напряжённое лицо, после чего нежно погладила щетинистую щёку. — Я уже и не надеялась вновь увидеть эти глаза, коснуться твоих губ…

— Мы… знакомы? — с некой растерянностью обронил Джон.

Улыбка Лайлы растаяла, словно упавшая на ладонь снежинка. Рэксволд с Эрминией тревожно переглянулись.

Дотронувшись до виска, следопыт на секунду зажмурился, будто ощутил острый приступ головной боли:

— Погоди… Лайла? — его лицо вмиг избавилось от хмурости, приняв крайне виноватое выражение. — Там, на плато… Я бы никак не успел к тебе. Пришлось заслонить Бамбука. Прости, что не смог защитить.

— Я ему сейчас врежу! — гневно выпалил ассасин. — И за идиотские поступки, и за эту пугающую забывчивость.

— В том нет твоей вины… — не обращая внимания на возмущения Рэксволда, ответила вампирша. — Довольно горечи речей. Пусть боль и сожаления останутся в прошлом.

— Ага… Ну и кашу ты заварил, Джон… — убийца еле сдержался, чтобы не рассказать про убитого крестьянина. — А это что за седой уголёк? Кого вы с собой притащили? — он с агрессивной стремительностью кивнул куда-то в сторону. — Уши такие, будто его на два гвоздя к стене приколачивали.

Отследив взгляд ассасина, Лайла увидела лежавшего на земле мужчину с белыми, как снег, волосами, которого она встречала в одном из последних воспоминаний:

— Я не знаю…

— Значит, его надо связать, пока не очухался, — сказал Рэксволд, а потом хлопнул себя по бедру. — Ну да. Верёвка-то так и болтается на скалах. Хотя плевать. Повод тоже сгодится, — он направился к стоявшему неподалёку жеребцу.

— У него в наруче скрыт клинок… — неожиданно дополнила свой ответ вампирша. — А может и нет. Не уверена. Разум словно пеленой затянут.

— Да уж, — согласился Джон. — Будто опилок в голову натолкали. Вроде бы всё помню, но настолько смутно…

Эрминия, не сводившая глаз с незнакомца, вдруг приметила блеск в грязи, в полуметре от его распахнутой ладони.

— Мне кажется или… — осторожно приблизившись, она опустилась на корточки и подняла похожий