Однако этого все равно может быть недостаточно, чтобы поверили мне, а не Ясмине.

Необходимо подкинуть Ясмине улику. Вино в спальню. Или фляжку с алкоголем в карман плаща.

Но достать что-то алкогольное было не так-то просто. Файлам раз в неделю полагался графин чернично-рисового вина, однако госпоже Арлин по причине беременности его не выдавали. У меня не было никакой возможности украсть вино с общей кухни, а время жемчужничества подходило к концу.

То был мой последний день в доме 4444 перед финальным испытанием. Я, как и все прочие жемчужинки, должна была вернуться во двор Яблочной Бочки и там готовиться к последнему этапу состязания. Всю неделю мы должны были репетировать финальный выход, а также всячески ухаживать за своим телом, чтобы предстать перед Его Величеством в лучшем виде.

С утра я поднялась наверх, чтобы попрощаться с госпожой Арлин. Она лежала, закутавшись в одеяла, и перекатилась на бок, когда услышала мои шаги.

– Рилла, тебе пора идти?

– Да. Но я надеюсь вернуться уже официально в качестве вашей песчинки.

– Я тоже на это надеюсь. – Впервые за все это время глаза госпожи Арлин были абсолютно ясными, в них светилось желание жить дальше. – Ты никогда не говорила мне о своих проблемах, но я думала о тебе, после того как ты открыла мне свой тин-чай. Скорее всего, твоя мадам ждет, что ты продемонстрируешь его на финальном испытании. Помни: она не может заставить тебя сделать что-либо против твоей воли. Твое слово против ее. Если ты решишь не использовать тин-чай, она не сможет доказать, что он у тебя есть.

Она запустила руку под подушку и вложила что-то мне в руку. Это оказалась небольшая фляга.

– Я хранила ее долгие годы, но она мне больше не нужна. Здесь не хватит, чтобы напиться, но, возможно, вино придаст тебе храбрости. Боюсь, это единственный дар, который я могу предложить тебе.

Я не могла оторвать глаз от фляжки. Подумать только. Госпожа Арлин, ни о чем не подозревая, подарила мне именно то, что в чем я нуждалась.

– Спасибо, моя госпожа.

Она кивнула.

– Мы обе должны быть сильными. Да пребудет с тобой благословение Старого Дедушки Неба.

Мадам Ясмина стояла у входа во двор Яблочной Бочки, и по ее взгляду я поняла, что поджидала она именно меня.

– Ты уже очень давно не отчитывалась передо мной. Не будь я так занята подготовкой к финалу, я бы тебя навестила. Надеюсь, ты не теряла времени даром… Добрый Дедушка Небо! Зачем ты разукрасила себе лицо?

Я сделала вид, будто мне очень стыдно.

– Вот поэтому я и боялась попадаться вам на глаза. Я была неосмотрительна, и императрица услышала, как я пою. Она ничего не знает про мой тин-чай, но она позавидовала моему голосу и приказала заклеймить меня. Госпожа Арлин раскрасила мне лицо, чтобы замаскировать ожог в надежде, что судьи не обратят на это внимания.

– Надо было прийти ко мне раньше. Я бы не стала наказывать тебя, мою любимую жемчужинку. – Ясмина вздохнула. – Императрица всегда ревновала к девушкам со способностями к музыке. С учетом всех обстоятельств ты поступила мудро. Я только опасаюсь, что судьи могут задаться вопросом, почему из всех девушек краска на лице только у тебя, и попросят ее смыть, но у меня есть идея. В конце концов, во времена династии Понзо среди богатых знатных женщин было модно рисовать узоры на лицах.

– И что вы сделаете?

– Увидишь. – Мадам Ясмина принялась насвистывать какую-то мелодию и пошла дальше.

Жемчужинки собрались вокруг толстого заскорузлого дерева, болтая между собой; я догадывалась, что они рассказывают друг другу, как им жилось у своих файл. Вслед за мадам Ясминой я прошла к дому 37. Неподалеку Айрика и Галай что-то взволнованно обсуждали с девочками из дома 38, но потом Айрика подняла на меня взгляд, скривилась и ткнула пальцем мне в лицо.

– Решила сжульничать? – Она повернулась к мадам Ясмине. – Мадам, вы не можете позволить ей красить лицо. Она рассказала вам, что хочет спрятать…

– Молчи, дитя. – Мадам Ясмина зажала Айрике рот и что-то ей шепнула. Мне показалось, она сказала: «У нас ведь тоже есть свои секреты».

Ясмина выпрямилась и заговорила громко, чтобы другие девушки ее слышали.

– Я полагаю, что Рилла проявила творческие способности, раскрасив себе лицо; судьи наверняка будут в восторге. Это прекрасно, не правда ли, Галай?

Галай завистливо надула губы.

– Если ей можно так красиво себя раскрашивать, то я тоже хочу.

– И я, – сказала еще одна девушка.

Мадам Гоми мрачно посмотрела на мадам Ясмину.

– Ваша девочка поступила нечестно.

– Правила не запрещают наносить краску на лицо, – сказала мадам Ясмина. – Если ваши девочки хотят сделать то же самое, никто не имеет права им мешать.

Выяснилось, что многие девочки хотят узор на лице. Все они выстроились в очередь перед домом номер 30, чтобы подобрать рисунок у мастериц макияжа. Ясмина подмигнула мне.

Позже в тот день я сидела, погрузив ноги в теплую воду, ожидая, когда мне сделают педикюр, и смотрела, как мастерицы из сил выбиваются, чтобы угодить девушкам. Это было непросто, и приходилось по несколько раз переделывать рисунок, пока каждая клиентка не убедится, что ее вариант выгодно отличается от того, что заказали себе другие жемчужинки.

Что ж, благодаря Ясмине мне не придется беспокоиться о том, что судьи увидят про́клятую метку у меня на щеке. Мне стало почти стыдно, что я готовлюсь подставить Ясмину, но будь она на моем месте, она бы поступила точно так же.

Следующие семь дней были самыми долгими в моей жизни. В перерывах между процедурами для лица, грязевыми масками и массажами девушки были заняты тем, что портили жизнь друг другу. Одна жемчужинка с криками выбежала из дома 30, потому что ее волосы оказались выкрашенными в зеленый цвет. Ее парикмахер говорила, что понятия не имеет, откуда в шампуне взялся краситель. У другой жемчужинки в кровати поселились клопы, и она проснулась с ног до головы в красных зудящих укусах. А одна танцовщица стояла у своего дома, и в этот момент ей на ногу упал буквально из ниоткуда взявшийся камень и раздробил ступню.

У меня не было причин опасаться чего-то подобного. Мадам Ясмина с утра до вечера следила