— Пойду упакую вещи.

Я складываю вещи, пока Лотнер кормит Сворли. Оставляю небольшую записку для Элизабет и Тревора, чтобы они, по крайней мере, не беспокоились обо мне. Хотя моя милая тётушка Элизабет не даст мне так просто соскочить с этой темы. Уже жду от неё звонка завтра утром, где она первым делом потребует от меня рассказать ей всё.

«Добро пожаловать домой. Надеюсь, Тревору уже лучше. Я останусь у друга до отъезда в Париж. Напишите мне, когда прочтёте эту записку, чтобы я знала, что вы добрались домой в целости и сохранности, и что Сворли будет накормлен завтра утром.

С любовью, Сидни».

— Это всё? — Лотнер указывает на два больших чемодана, небольшую ручную кладь, сумку для ноутбука и сумочку, что кучей стоят у входной двери.

— Да.

— Я вынесу их, а ты пока проверь, чтобы всё было закрыто.

Я киваю и поворачиваюсь к кухне в поисках Сворли.

— Привет, дружочек, — я сажусь на корточки, и он завалился набок, задрав лапы кверху. Сворли абсолютно ничего не стесняется, когда понимает, что дело идёт к почёсыванию брюшка. — Я уезжаю, но скоро вернусь, чтобы снова попрощаться с тобой через несколько дней. И помни, что ты никогда не спал на кровати, так что не дай мне влипнуть в неприятности, если тебе захочется внезапно даже лапу закинуть на одеяло. Понял меня? И ты возвращаешься обратно к нормальной собачьей еде. Знаю, это дерьмово, но это цена, которую тебе нужно заплатить за три недели рая, — я вздыхаю, ощутив груз, лежащий у меня на плечах. — Я тоже лишаюсь кое-чего очень хорошего, так что ты не одинок.

— Готова?

Я подскакиваю, услышав низкий голос Лотнера. Он ждёт меня на пороге кухни. Поднявшись, я прочищаю горло.

— Да, готова, — я делаю глубокий вдох и мысленно прощаюсь с ещё одним приключением, случившимся во время хаусситтинга.

После того, как мы выезжаем с подъездной дорожки, Лотнер прерывает молчание, которое длилось с тех пор, как мы вышли из дома.

— Не хочешь есть? — спрашивает он.

Я смеюсь, подумав о том, не услышал ли он злобное урчание моего желудка.

— Умираю от голода. Но после всей этой уборки я, наверное, выгляжу, как неряха, так что ни за что на свете не поеду куда-то обедать.

Он даёт мне свой телефон, на экране которого уже светился какой-то номер.

— Китайская еда на вынос?

Я беру телефон и улыбаюсь.

— Звучит идеально.

Мы приезжаем к дому максимум за тридцать секунд до того, как туда подъезжает доставщик еды. Это первый раз, когда я оказалась у Лотнера дома.

— Сначала поедим, а потом в душ? — спрашивает он, вытаскивая контейнеры из пакета.

— Определённо, да, — я медленно поворачиваюсь вокруг своей оси. — Твоя квартира выглядит… неожиданно.

Я рассматриваю огромное открытое пространство. В комнате стоит чёрный мягкий диван, на котором лежат янтарно-красные, белые и чёрные подушки. Белый прямоугольный кофейный столик с чёрными стальными ножками стоит на белом персидском ковре. На полу паркет тёмного цвета. На стенах светло-серого цвета в рамках висит абстрактная живопись и фотографии.

— Неожиданно, это как? — спрашивает он, держа в руках бутылку пива.

Я киваю, и мы садимся на диван, чтобы наконец-то приступить к еде.

— Это всё выглядит так, будто я нахожусь в мебельном магазине Crate & Barrel.

— А тебе не нравится Crate & Barrel? — интересуется он, делая большой глоток пива.

— Нравится. Думаю, я просто представляла себе, что квартира будет больше похожа на холостятское логово. Ну, знаешь, старый кожаный диван, большие подушки-пуфы, на которых можно сидеть, скамья для жима в углу, огромный телевизор, висящий на стене, футболки игроков в рамках, фото хорошеньких девушек…

Лотнер внезапно хохочет.

— Ты описываешь мою комнату в общежитии, когда я был на первом курсе. Я немного повзрослел с тех пор.

Проглотив немного риса с овощами, я вытираю рот салфеткой.

— А также везде чисто. Ты помешан на чистоте?

Он качает головой.

— Нет. Я просто не нахожусь здесь достаточное количество времени, чтобы мусорить. Я ем два, а то и три раза в день в больнице и даже не помню, когда последний раз сидел на этом диване. Когда я прихожу домой то, либо сразу иду спать, либо сижу в компьютере за кухонным столом. Ты увидишь, что моя постель не заправлена, а на полу даже могут валяться носки.

— И нет никаких соседей?

— Раньше мы снимали дом вдвоём с Кейденом, но потом его невеста решила тоже въехать туда, и тогда я начал искать отдельное жильё.

— А что, три человека в доме — это уже много для тебя?

— Что-то вроде того.

— И никаких сожительниц с места работы тоже нет? — я приступаю к теме, не будучи уверенной, что хочу её развивать, но всё же не могу отделаться от своего любопытства.

— Сожительницы? Нет. У меня было несколько, которые делали попытки въехать.

— Делали попытки? — склоняю я голову набок, с любопытством улыбаясь.

— Одежду — сюда, зубную щётку тоже, а ещё косметичку, обувь… и всё это делалось очень хитро и постепенно.

— И о скольких же девушках сейчас идёт речь?

Чёрт подери! Слова буквально вырываются у меня, и нет возможности вернуть их обратно.

— Сид, ты бросаешь меня через пять дней! В таком случае имеет ли это значение? — говорит он и опускает взгляд на тарелку.

Чувство непринуждённости разговора испаряется. Мой предстоящий скорый отъезд — постоянная проблема. Слова «ты бросаешь меня» также немного колят.

Я ставлю свою наполовину пустую коробку с едой на кофейный столик и делаю глоток пива.

— Да, не имеет значения. Я… прости. Не знаю, почему я это спросила, — я встаю и осматриваюсь вокруг. — Где здесь ванная? Я быстро приму душ, не возражаешь?

— Сид…

Я качаю головой и выставляю руки перед собой.

— Нет, не нужно. Всё нормально. Правда. Я просто пойду в душ.

Его нахмуренные брови и ссутулившаяся поза заставляют меня злиться на саму себя. Я напрасно ставлю его в неловкое положение. А всё из-за меня и моих тупых вопросов. Я беру чемодан, что поменьше, стоящий у двери, и качу его с собой.

— Первая дверь направо. Чистые полотенца на полке под раковиной, — кричит он мне вслед.

— Спасибо, — благодарю я, закрывая дверь и прислоняясь к ней спиной. — Какого чёрта ты делаешь, Сидни? Боже, пять долбаных дней до отлёта, и теперь ты внезапно решаешь спросить о его прошлых отношениях?

Я поднимаю взгляд и вижу сумасшедшую девушку в отражении, которая разговаривает сама с собой. На голове гнездо,