жертву отловили на задворках «Сю». Наши клиенты не любят, когда камеры светят им в лоб, а я люблю знать, что происходит. Так что — запись была на столе у Чарли ещё вчера вечером. Он, конечно, не извинился за использование вас в ловушке на чужаков, — это за него сделаю я. Надеюсь, вы не сильно мучались в этой дыре? У нас тут редко сажают сарматов…

Озадаченно мигающий Гедимин только-только успел сформулировать вопрос и открыть рот, как перед ним открылась дверь из тёмного стекла, и зашуршали занавеси. В «Сюаньхуа» пахло чем-то сладким и пряным. В вестибюле сидел на полу перед небольшим столиком Кенен Маккензи и допивал чай из настоящей глиняной чашки. Увидев Гедимина, он с облегчённым вздохом поднялся на ноги и изобразил перед Мэрикрис неглубокий поклон.

— У Чарли больше нет вопросов к моим парням? — спросил он, исподтишка показывая сармату кулак.

— Куда вы спешите? — спросила самка, укоризненно подняв бровь, и Гедимин в очередной раз удивился подвижности «мартышечьих» лиц. — У нас есть свободная купальня, и чай…

— Джед вымоется на базе, — Кенен решительно взял сармата за плечо и развернул к двери. — Рад буду зайти к вам снова — по более приятному поводу. Джед, мать твоя колба! Как ты умудряешься на ровном месте встрять⁈

Сармат недовольно сощурился.

— Я ничего не делал, — буркнул он. — Даже Фостер это признал.

— Ну да, разумеется, ничего, — Кенен скривился. — Меня чуть ли не из купальни выдернули — «Джед в тюрьме!» А у тебя уже второй арест. Ты понимаешь, что это фиксируется?

Он забрался в седло двухместного флиппера. Гедимин, пристегнувшись, проверил ниши под бронёй — пайки, прихваченные в «Юйту», были на месте, и анализатор не нашёл в них ничего опасного.

— Ты послал за мной Мэрикрис? — спросил он. — И чай к утреннему пайку?

Кенен фыркнул.

— Никому не советую посылать Мэрикрис. Тебе я послал бы хорошую затрещину, чтобы не портил нам репутацию. Но самочки из «Сю» очень добры к амбалам со сложной судьбой. Не думал, что это скажу, Джед, — но сидел бы ты лучше в реакторе!

19 февраля 27 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

Светодиоды в подземном отсеке всегда горели ярко — аккумуляторы за несколько минут ежедневных испытаний заряжались до предела, и энергию надо было на что-то расходовать. Первое время Гедимину было не по себе, когда он входил в освещённое помещение, — будто кто-то там уже был, но постепенно он привык не обращать на свет внимания. Снова, как вчера и позавчера, он прошёл к щиту управления, скользнул взглядом по мониторам и опустился в кресло — и только тогда заметил, что у цистерны с борной кислотой сидят двое сарматов и один филк.

— Уран и торий! — Айзек поднял руку в приветственном жесте. — Гедимин, это мы.

Иджес хмыкнул.

— Он в самом деле нас не видел, — пробормотал он, недоверчиво глядя на ремонтника. — Не только Дагфари, но и меня с Айзеком. Как это у него выходит⁈

Гедимин недовольно сощурился.

— Зачем пришли?

Айзек подтолкнул Дагфари в спину, и тут Гедимин заметил, что филк в тяжёлом скафандре — и при этом не падает и не цепляется за переборки.

— Хотели проверить броню, — сказал Айзек. — Дагфари неделю тренировался и уже хорошо держится. Можно запустить его в активную зону? Он ничего не будет трогать, постоит и выйдет.

— Почему не проверил у себя? — настороженно сощурился Гедимин.

— Тесно, — развёл руками Айзек. — У тебя реактор просторный. А он ещё не очень уверенно стоит на ногах. Вдруг что зацепит…

Гедимин хмыкнул.

— А у меня — пусть цепляет?

Не дожидаясь ответа, он тронул переключатели и потянулся к рычажкам.

— Запускаю, — предупредил он, покосившись на Иджеса. — Никто не выходит?

Иджес не двинулся с места.

— Выйду, когда откроется люк, — он кивнул на защитное поле. Под его лицевым щитком неярко горел жёлтый светодиод — излучение внутри скафандра было в норме. Такой же огонёк Гедимин заметил под шлемом Дагфари.

Айзек занял место Гедимина за пультом; Иджес вышел, напоследок жестом попросив Дагфари быть осторожнее. Ремонтник снял защитное поле и отодвинул крышку люка. Синевато-зелёный свет ударил ему в лицо — реактор работал, и стержни светились ярко. Ротор только-только сделал первые обороты, и ещё можно было пересчитать их, не вглядываясь, но его ровный гул уже наполнил весь отсек. Гедимин вслушался в шум насосов — борная кислота уже текла по трубам, соединяющим отдельные твэлы в одну гигантскую кольцевую сборку.

— Tza, — ремонтник легонько подтолкнул Дагфари в спину. Он пропустил филка вперёд, и тот нехотя шагнул внутрь и остановился, завороженно глядя на светящиеся твэлы.

— Это неопасно, — Гедимин провёл ладонью по ближайшему кожуху, следя за тем, как его пальцы поглощают излучение, и на стены падает размытая чёрная тень. — Потрогай.

Дагфари судорожно сглотнул, на мгновение поднёс руку к твэлу и тут же её отдёрнул. Гедимин удивлённо мигнул.

— Они холодные, — он щёлкнул пальцем по анализатору, показывавшему, что воздух в активной зоне едва-едва нагрелся до тридцати градусов. Дагфари не шевельнулся.

Пожав плечами, Гедимин прошёл сквозь кольцо твэлов и остановился перед ротором. Пока они топтались на пороге, вал набрал обороты. Его вращающаяся поверхность казалась неподвижной и гладкой, сармат едва мог разглядеть слабое движение.

— Это не трогай, — сказал он Дагфари, остановившемуся в проёме за его спиной. — Размажет.

Он не сразу вспомнил, что филк не потрогает вращающуюся поверхность, даже если очень захочет, — она была над головой Гедимина, под управляющей дугой, а два метра её высоты прикрывал неподвижный обсидиановый щит.

— Ипрон не пропускает омикрон-кванты, — сармат, развернувшись к обсидиановому цилиндру спиной, обошёл ротор по кругу, наблюдая за тем, как зелёный свет слегка тускнеет. — Так можно ослабить взаимное облучение.