Хейта, он вдруг ухватил ее за руку.

– Вздумаете выкинуть что, поберегитесь. Мы оружием не владеем, но сможем за себя постоять. Вилами пырнем, будете кишки свои по дороге собирать!

Хейта онемела от неожиданности, не зная, что и ответить. Над Мэгором неожиданно нависла сумрачная тень Брона.

– Пусти, – сквозь зубы процедил он. – Иначе я «выкину» что-нибудь прямо сейчас.

Привратник смешался и тотчас разжал пальцы.

– Да я что. Я ничего, – поспешно пробормотал он. – Сами ведь понимаете. Осторожность прежде всего.

Мэгору никто не ответил. Путники проследовали дальше, даже не взглянув в его сторону. Хейта с благодарностью посмотрела на Брона, но тот невозмутимо прошел мимо нее, будто ничего и не произошло.

Деревня Килм оказалась очень маленькой. В ней всего-то была одна улица, что лениво тянулась вдоль круглых, крытых соломой домов. Хейта с любопытством крутила головой. Она знала от Фэйра, что в деревнях дэронгов дома располагались в форме подковы. В верхней части всегда находился дом старейшины. Дэронги считали, что такое расположение приносит жителям деревни удачу. Хейта вздохнула и подумала: «Как видно, работает это правило все же не всегда».

Проследовав до колодца, стоящего на единственной деревенской площади, путники остановились и внимательно огляделись. Их появление не осталось незамеченным. Впрочем, некоторые жители, заприметив чужаков, скоро теряли интерес и продолжали заниматься своими делами. Другие же оставляли работу и, скрестив на груди руки, с подозрением глядели на нежданных гостей.

Сердце Хейты защемило от боли. Сородичи Фэйра очень походили на него самого. Все они были высокими и ясноглазыми, с волосами цвета порыжелой листвы. В голове Хейты мелькнула безумная мысль. А вдруг и он сейчас выйдет ей навстречу? Улыбнется- как всегда приветливо и широко. Обнимет ласково. Как маленькую погладит по голове. Прошепчет с теплотой: «Сестренка». Он всегда ее так называл, с самого детства.

Скрип старой двери вывел Хейту из оцепенения. Она вздрогнула и потупилась.

– Ну что? – шепотом осведомился Мар. – Так и будем стоять?

– Нужно на постой попроситься, – заметил Брон.

– Нужно, – кивнул Гэдор. – Как только решим к кому. Но прежде ответьте: подозрительное что заметить успели?

Харпа пожала плечами.

– Деревня как деревня. Непохоже, чтобы кому-то здесь была нужна наша помощь.

– А ты что думаешь, Хейта? – оглянулся на девушку Гэдор. – Видишь что-нибудь?

– Вижу, – ответила она. – Точнее, не вижу.

– И что ты не видишь? – с издевкой бросила Харпа.

Хейта обернулась, как видно, желая окончательно в чем-то убедиться, и настороженно проговорила:

– Детей. Я не вижу детей.

Странники тоже ищуще огляделись, глаза их расширились от изумления. Со всех сторон на них глядели только мужчины и женщины, старухи и старики. Но не было среди них ни одного детского лица.

– И пока шли, детей видно не было, – прошептал Мар, ошеломленный неожиданной новостью.

– Куда же они все подевались? – нахмурилась Харпа.

– Я вижу одного, – проронил Брон.

Путники проследили за его взглядом. Дверь крайнего домика была слегка приоткрыта. В темном проеме белело миловидное личико девочки, лет шести-семи, не более того. Большие глазки ее горели от любопытства. По худеньким плечам разметались волнистые рыжие волосы. Девочка была босая, в одной рубахе. А перед домом, грозно скрестив на груди руки, стояла молодая женщина. Ее простое синее платье было замызгано от тяжелой работы. Густые рыжие волосы ложились на спину толстой косой. Глаза, цвета речных голышей, глядели на путников недоверчиво и жестко.

– Ну вот, – тихо заметил Гэдор. – Тут и заночуем, – И решительно пошел ей навстречу.

Остальные, недолго думая, двинулись следом. Незнакомка, приметив это, посуровела еще сильней.

– Дорнморэ, – почтительно поклонился Гэдор. – Прости за беспокойство, хозяйка. Мы прибыли издалека, да вот ищем, где разместиться. Не найдется ли у тебя местечка?

– Проситесь к кому-нибудь другому, – резко ответила женщина.

– Да мы не за «спасибо», – улыбнулся он, – отплатим, чем сможем. И руки у нас из того места. По хозяйству поможем.

– Негде мне вас разместить, – упрямо поджала губы та. – И угощать тоже нечем. Живем мы бедно. Самим не хватает.

– А мы неприхотливые, – не унимался следопыт. – Поспать и на полу можем. Сухарями отужинаем – не впервой. Нам бы только крышу над головой.

– Что вы в самом деле! – растерялась бедная женщина. – Как бараны уперлись. Тут домов хватает без моего. Найдется, кому приютить.

– Нам твой приглянулся, – просто ответил Гэдор.

Женщина сверлила незваных гостей испытующим взором, как вдруг тишину нарушил голос Брона:

– Привратник Мэгор сказал, вам требуются люди, умеющие сражаться. Так вот, мы как раз из таких.

– И подарки у нас имеются! – заявил Мар, выудив из заплечного мешка изящную деревянную куколку.

Ясноглазая девчушка, позабыв про осторожность, ахнула от восхищения и высунулась за порог.

– Норэ, норэ, ладэ ива![10] – звонко прокричала она по-дэронгски.

– Тиорна! – изумленно воскликнула женщина. – Рэнад! Эта орто лэна![11]

Девочка послушалась, но отступила неохотно, не сводя с резной куколки пристального, завороженного взгляда.

– Норэ, эа, норэ-э[12], - просяще протянула она.

Женщина устало поглядела на путников.

– Ладно… Что будешь делать с вами? Проходите. Только учтите, я не врала ни про еду, ни про тесноту. – Она улыбнулась уголком рта. – Меня, кстати, Рона зовут. Добро пожаловать в Килм.

Домик и правда оказался маленьким и бедным. Посреди комнаты горел очаг, над ним висел большой закопченный котел, в котором обычно варили пищу. В левом углу стоял широкий рубленый стол да пара лавок.

Хейта замерла. Ей живо припомнился родной дом в деревне Кихт, и сердце девушки защемило от тоски. Но она сдержалась и не подала виду.

– Проходите за стол. Сейчас завтракать будем, – наказала Рона.

Путники, побросав заплечные мешки у входа, охотно повиновались. За минувшее время они уже успели изрядно проголодаться. Скоро на столе появились глиняные миски с овощной похлебкой и тарелка с кусочками черствого хлеба.

Рона села во главе стола. Хейта поглядела на нее задумчиво. Это означало, что Рона была в доме и за хозяина, и за хозяйку. Хейте вновь припомнился покинутый дом и родная мать. Она могла представить, как тяжело было в одиночку вести хозяйство и воспитывать ребенка. И уважение к этой незнакомой женщине в ее сердце возросло стократ.

В дэронгском доме без окон стоял спасительный полумрак, поэтому Хейта и Мар без опаски опустили свои капюшоны. Но несчастный упырь, пищей которому служили только сырые мясо и кровь, выглядел потерянным и невеселым. Он лениво пожевывал корочку хлеба, морщась при этом так, будто его заставили есть траву.

Тиорна, быстро покончив с едой, незаметно улизнула из-за стола, тихо подобралась к Мару и потянула его за рукав.

– Куклу… дай… пожалуйста, – прошептала она