мной стоял здоровый детина под два метра ростом, обросший и помятый, прямо как я до встречи с Женей. И даже несло от него так же: недельным перегаром и дешевыми сигаретами.

«М-да! Неужели я когда-то был таким? Тогда неудивительно, что Женя от меня шарахалась. Бля, какая же вонь стоит! Похоже, он еще и не моется. У меня сейчас слезы польются. Бедный мой хомяк! Теперь понятно, почему она у меня раньше вечно с мокрыми глазами ходила», — недовольно подумал я, вспоминая, что, даже начав трезвую жизнь, частенько забивал на внешний вид, и Женьке чуть ли не силком приходилось отправлять меня в ванную.

Между тем это чудо обратило, наконец, внимание на нашу делегацию и во все легкие заголосило:

— Так, а это кто такие? Леонид, ты совсем охренел? Я же говорил: никого не впускать! Вдруг они заражены!

— Нет, они нормальные! Я проверял, — тихо ответил парень, и глаза его забегали.

— Врешь мне, Лёнчик! Смотри, допрыгаешься! Выкину тебя отсюда нафиг вместе с незваными гостями. Хотя чего я жду? Прямо сейчас и начну убирать мусор. Ты меня очень подвел, засранец.

С этими словами Борис угрожающе двинулся к нам. Понимая, что мирно дело решить не получится, я размахнулся и саданул по пьяной морде. Борис дернулся, но удержался на ногах. Остановившись, он мутным взглядом окинул меня с головы до ног, после чего надтреснувшим голосом произнес:

— Ты один из них, да?

В коридоре повисла напряженная тишина, а я понял: Борис знает про Иных и Центр. Оставалось только выбить из этого пьяного тела информацию. А еще узнать, как пробраться в цитадель. Я чувствовал, что это возможно! Не могло быть по-другому. А значит, я должен был распотрошить это осиное гнездо до того, как мой хомяк сунется в него и огребет по полной.

Глава 36

— Значит, все-таки и до нас добралась ваша братия, — грустно произнес Борис и, не обращая на меня внимания, двинулся обратно в свой кабинет.

— И это все, что ты можешь мне сказать? — зло рыкнул я и последовал за амбалом.

Тот ничего не ответил. Он ввалился в темное помещение и потопал к барной стойке. Я огляделся. После светлых залов музея я как будто в склепе очутился. Не думал, что здесь может быть такая мрачная комната. Но, как говорится, даже на солнце бывают пятна. В этом же здании таким пятном стал кабинет Бориса.

— Ну что, киллер, будем? — обратился ко мне этот неприятный тип и протянул стакан.

Если честно, меня так и подмывало воспользоваться гостеприимством хозяина, но я смог взять себя в руки и вежливо отказался. Я завязал. Не пил уже много лет. С тех самых пор, как Михалыч и Темыч вытащили меня из болота, в котором я очутился после смерти семьи. Они ради этого дела даже на время топор войны зарыли! Правда, ненадолго. Но я оценил этот поступок, хотя, если подумать, у меня выбора не было. Эти два идиота буквально выпинули меня из ямы, куда я сам себя загнал, и еще какое-то время зорко следили, чтобы я обратно не скатился.

Сейчас-то я понимаю, что без друзей давно оказался бы на том свете, но тогда я их ненавидел. Сильно. За их упорство и искреннее желание помочь. Сам не понимаю, как им удалось уломать меня снова начать жить. Это чудо, не иначе. А с появлением Женьки в мою жизнь вернулись краски. Я снова почувствовал себя человеком, а не бледной тенью. И за это я безумно был ей благодарен. Этот маленький непутевый хомяк лишний раз доказал мне, что нет ничего важнее, чем ощущать себя нужным кому-то. Понимать, что ты не зря живешь, бороться, искать выход. Это ли не жизнь?

Я глубоко вздохнул, а Борис, словно не замечая моего состояния, снова обратился ко мне, настаивая присоединиться к его скромной трапезе. Я медленно выдохнул, стараясь не думать об искушении сделать глоток. Как бы я не храбрился, как бы не старался себя переубедить, но в глубине души я так и остался алкоголиком. И даже самая маленькая рюмка грозила мне срывом. Поэтому, грозно тряхнув головой, я в очередной раз отказался от угощения. Слишком многое от меня зависело в данный момент, и я не собирался напиваться и впадать в беспамятство. Я обязан был помочь Жене и Ане, и ничто не могло отвлечь меня от цели. К тому же еще неизвестно, как бомбануло бы мою вторую сущность после спиртного. Так что рисковать точно не стоило.

— В завязке, что ли? — правильно истолковал мое поведение Борис, убирая стакан.

Я ничего не ответил. Лишь неопределенно качнул головой.

— Ясно. Я тоже пару раз пробовал. Но, как видишь, не получилось, — усмехнулся амбал и одним глотком осушил свой бокал.

Он хотел еще налить, но я не дал ему. Грубо отобрал спиртное, после чего сказал:

— Короче, у меня нет времени. Сразу скажу, что да, я далеко не обычный человек. Но я на стороне людей. Я пришел, чтобы забрать одну девчонку из цитадели, а потом, если останется время, могу вашим помочь перебраться наверх, в обычный мир. Твари уже попали сюда, а значит, недолго городу осталось. Если ты не в курсе, все другие подземные убежища уничтожены. Некий Познышев постарался. И ваше вряд ли устоит. Выбор за тобой. Скажи, как попасть в цитадель, и, может, выберешься отсюда живым.

— Ага, чтобы потом угодить в лапы к тварям там, наверху?

— Это необязательно. Я знаю, где есть еще одно убежище для людей. Оно, конечно, не такое понтовое, как у вас, но для жизни годится. К тому же там есть то, чего нет у вас.

— Да? И что же это? — хмыкнул мой собеседник, не веря, что где-то за пределами их богатого мира может быть что-то стоящее.

— У нас есть солнце, брат. А еще свобода и нормальные человеческие отношения. А у вас, как я посмотрю, этого добра нет и в помине.

Я ухмыльнулся и вдруг понял, что попал в точку. Заплывшие глаза Бориса распахнулись и внимательно уставились на меня. Я видел, что внутри у него борются противоречивые чувства. Он очень хотел поверить мне, но безнадега, поселившаяся в душе, не давала ему этого сделать. Когда-то я чувствовал то же самое. Но я сумел, выплыл, и этот человек, стоящий передо мной, тоже мог справиться. Не зря же он был Высшим. Значит, внутри у него имелся внутренний стержень.

«Интересно, сколько этому типу лет?» — задумался я, разглядывая лицо Бориса. Оно было мне незнакомо, хотя я же не мог знать всех богатеев страны. Тем более что умные старались лишний раз не светиться перед прессой и посторонними людьми. Мой оппонент тоже с интересом рассматривал меня. Сверлил тяжелым взглядом, словно хотел проверить на вшивость. Но я не дрогнул. Нагло усмехнувшись, я снова задал вопрос:

— Ну так как? Рискнешь начать все с нуля в незнакомом месте среди абсолютно чужих людей?

— Ты думаешь, что можешь напугать меня таким? Да я столько раз терял все! Начиная с развала Советского союза… Я и 90-е пережил, и дефолт, и даже передел власти! А до того мы с семьей смогли от фашистов сбежать и долго в лесах укрывались.

После этих слов я сначала решил, что ослышался, но нет. Этот тип смотрел на меня серьезным взглядом, как будто не понимая, что он бред сказал.

— Что-то ты не то говоришь. Какие фашисты? Ты в своем уме?

— Абсолютно. Когда я был маленьким, мы с матерью и двумя сестрами в лесу прятались. Мне тогда шесть лет было, но я все помню.

— М-да, — только и смог сказать я, внимательно рассматривая незнакомца.

Вот никогда не дал бы ему его возраста! Уж слишком выглядел хорошо и совсем не походил на глубокого старика.

— Не удивляйся. В цитадели много таких, как я. Есть даже старше. Тот самый Познышев, которого ты упомянул, многим вернул вторую молодость. А потом решил махом все забрать. Отчасти я его понимаю. Не заслужили мы жизни. Все, что построили, сами же разрушили. Не надо было заключать союз с мировыми Высшими и возрождать их организацию здесь, на этой земле! Неспроста наши предки когда-то полностью вычистили эту заразу. Эти Высшие даже между собой договориться не смогли. Раскололи некогда единую организацию, а мы так и остались метаться между их семьями, при этом пытаясь не светиться перед здешней системой. Надо было ее поднимать, а не идти назад! Тогда не попали бы разработки Познышева к Высшим, и монстры бы не появились. А те, кому суждено умереть, ушли бы в положенное время на тот свет и не продолжали