«Вышел на охоту», – подумала Вив.

И со всех ног бросилась к машине, чтобы снова за ним проследить.

Но где-то через час в отчаянии сдалась. Ни торгового агента, ни девочки-велосипедистки нигде не было. Она пыталась искать в той стороне, куда они уехали. Пыталась прочесывать переулки – все тщетно. В конце концов дорога привела ее в центр Плэйнзвью, на главную улицу, на которой располагались продуктовый магазин, дайнер, хозтовары и обшарпанный зал игровых автоматов. Ни Саймона Хесса, ни его машины Вив не обнаружила; девочку тоже не нашла.

Сегодня он ничего не сделает. Так ведь?

В панике она вернулась на ту самую улицу, где до этого видела девочку, и припарковалась на том же самом месте. Выбралась из машины, прошла мимо дома, рядом с которым девочка садилась на велосипед. Она здесь живет? Ходит в гости? Или остановилась по пути в какое-то другое место?

Вив записала в блокнот адрес дома, села обратно в машину и принялась ждать. Было почти четыре часа дня; обычно в это время она уже валилась с ног от усталости. Теперь же она ощущала невероятный прилив бодрости, слушая, как в висках гулко пульсирует кровь.

Торговый агент выслеживал следующую жертву. В этом Вив не сомневалась.

Вопрос был только в том, что делать дальше ей?

Фелл, Нью-Йорк

Ноябрь 2017

Карли

Дом на Джерман-стрит – послевоенное бунгало с белой деревянной обшивкой и темно-зеленой черепичной крышей – построили как минимум лет шестьдесят назад. Он располагался на жилой улочке в нескольких кварталах от Фелльского колледжа с одной стороны и гигантской аптеки – с другой. В этой небольшой паутине улиц можно было встретить любые строения: малоэтажные дома с квартирами под съем, небольшие магазинчики, прачечные и даже небольшую клинику, увешанную рекламой физиотерапии и массажа. Между этими постройками ютились однотипные маленькие домики, оставшиеся еще со времен старого города, который постепенно таял на протяжении последних десятилетий. Но этот дом был ухоженным: с парадной стороны и в тени больших деревьев росли хосты, на двери висел плетенный из ветвей венок.

Перед домом на подъездной аллее стояла машина. Хороший знак, потому что мы пришли в гости без приглашения.

– Ты точно справишься? – спросила я Хизер в третий раз.

Она показала мне два больших пальца, и мы выбрались из машины.

Было слышно, как за дверью прозвенел дверной колокольчик. Через минуту на пороге возникла женщина. Темнокожая, немного за пятьдесят, с очень коротко стриженными седыми волосами. На ней был черный свитер, черные легинсы и белые шлепанцы. Прищурив с подозрением глаза, она спросила:

– Чем могу помочь?

– Миссис Кларк? – Я выступила вперед. – Меня зовут Карли Кирк. Мы с вами разговаривали по телефону.

– Ты – та девочка, которая спрашивала меня про фотографию, – узнала меня Марни. – Я же тебе все объяснила, мне больше нечего добавить.

– Познакомьтесь, это моя подруга Хизер. У нас всего пара вопросов. Мы быстро, обещаю.

Женщина прислонилась к дверной раме, но впускать нас не торопилась.

– А ты настойчивая.

– Вивиан была моей тетей. Ее тело так и не нашли.

Марни отвела глаза. Затем посмотрела сначала на меня, потом на Хизер и снова на меня.

– Ладно. Ума не приложу, чем могу вам помочь, но немного времени у вас есть. Мой муж вернется домой через полчаса.

Она проводила нас в гостиную – уютную комнату с диваном, раскладным креслом и большим телевизором. На полке стояли фотографии: Марни, ее муж и двое детей – сын и дочка, уже взрослые. Мы с Хизер уселись на диван, а хозяйка заняла кресло. Напитков она нам не предложила.

– Послушай, я ведь тебе уже говорила: за тот снимок мне заплатили. Про твою исчезнувшую тетю мне ничего не известно.

Хизер достала из кармана распечатку статьи о Вивиан и развернула листок. На нем была та самая фотография: моя красивая тетя, с завитыми волосами и серьезным лицом.

– Вы помните, как это снимали? – спросила Хизер.

Марни бросила на фото беглый взгляд и покачала головой.

– В те дни я работала на фрилансе. Снимала все, что можно было продать. Дома для агентов по недвижимости. Портреты. Несколько раз даже копы обращались – за съемкой в местах ограблений. – Положив руки на подлокотники кресла, она продолжала: – Но после знакомства с мужем я устроилась в небольшую студию, которая сотрудничала со школьным советом. Начала фотографировать для школы. Платили там немного, но зато свободный график, а у меня как раз сын был на подходе. Мотаться по городу с камерой круглые сутки я больше не могла.

– По телефону вы обмолвились, что прожили в Фелле всю жизнь, – сказала я.

– Верно.

– А про мотель «Вечерняя заря» слышали?

Марни пожала плечами.

– Ну да.

– Тут вот какая штука, – вступила Хизер. – Я взяла вашу фотографию и увеличила. Вот здесь в углу, видите?

Она показала пальцем на уголок снимка с изображением Вив.

– Если увеличить это изображение, тут можно разглядеть номер – даже два, на самом деле: единицу и ноль. Такие номера бывают в мотелях на дверях комнат, – она достала свой телефон. – Поэтому я сходила в «Зарю» и проверила комнаты. На первом этаже все номера начинаются с единицы, а на втором – с двойки. И выглядят точно так же, как на вашей фотографии.

Марни замерла, ее взгляд ничего не выражал.

– Что вы хотите сказать? – спросила она.

– В «Вечерней заре» не меняли двери с самого открытия, – ответила я, а потом указала на фото и добавила: – Этот снимок был сделан рядом с мотелем. Вы помните, почему там снимали?

Женщина едва взглянула на фото. Покачала головой.

– И что же, по-вашему, из этого получится? – она посмотрела сначала на меня, а потом на Хизер. – Нэнси Дрю номер один и Нэнси Дрю номер два. Думаете, что сможете поймать убийцу? Что одна из вас повалит его на землю и свяжет, а вторая вызовет 911? Думаете, что фотография тридцатипятилетней давности – это какое-то неопровержимое доказательство? В реальной жизни все по-другому. Уж поверьте, я знаю. И поэтому еще раз повторю: пропала так пропала. Глядя на вас, я думаю: а была ли я когда-нибудь такой же молодой? И знаете что? Мне кажется, нет.

Ее темно-карие глаза заглянули в мои, но я не стала отводить взгляд. Некоторое время мы молча смотрели друг на друга.

– Вы фотографировали в «Заре» в восемьдесят втором году, – сказала я. – Почему?

Марни по-прежнему не сводила с меня глаз. Наконец вздохнула. Ее плечи немного поникли.

– Я приняла