Невеселые мысли прервал тихий голос Ирины:

- Мы на месте. Скажите, чем наш скромный ЗАГС обязан компании охотников?

Максим вышел вперед:

- Нужно исправить неточность. Имя одного хорошего человека записали неправильно. И теперь у него серьезные проблемы.

- Не может быть. Я все проверяю, у меня ошибок нет, - Ирина потерла нос ладонью. – Давайте проверим. Идите за мной.

На третьем этаже Ирина открыла дверь заставленной металлическими стеллажами комнаты и села за стол у окна.

- Как зовут вашего друга? – спросила она и хлопнула на стол большую папку. Во все стороны разлетелась пыль.

Олеся чихнула, едва не опрокинула стойку и назвала имя, фамилию и отчество.

Ирина быстро нашла нужный ящик, открыла его и ловко перебрала личные дела.

- Нет здесь такого… Подождите минутку, я посмотрю внизу.

Она вышла и через несколько минут вернулась, удивленно хлопая глазами:

- Постойте… его же зарегистрировали вчера! Какие проблемы могут быть на следующий день?

Ирина села за стол и положила перед собой лист бумаги. Что-то быстро написала и снова вылетела в коридор. На этот раз ее не было намного дольше. Когда же она вернулась, держа в руках карточку, ее обычно печальные глаза сияли:

- Начальница подписала акт и новую запись! Мне осталось поставить штамп!

- Может, пообедаем вместе? – как-то совсем грустно спросил майор.

- За счет дамы? Или у вас есть советские деньги? – возразил Максим.

Церпицкий злобно посмотрел на него. Ирина тиснула печать, сунула карточку в ящик и захлопнула дверцу…

Максим ни разу не видел настолько явных перемен Зоны. По стенам пробежала рябь. Свежевыкрашенный потолок покрылся темными пятнами, обвалилась штукатурка. Окно потемнело и покрылось толстым слоем пыли. Прямо на глазах заржавели стеллажи, стол потрескался и облупился. От Ирины остался только скелет с обрывками одежды. Голый череп скалился в пустоту… нет, показалось. Вот она, целая и невредимая, вцепилась в ржавую ручку ящика. Даже траурное платье и туфли на каблуках не изменились ни на йоту.

Ирина широко раскрыла глаза и уставилась на майора так, будто тот отрастил шерсть и клыки. Кровь отлила от болезненно-бледного лица, девушка коротко ахнула и повалилась на пол. Майор бросился к ней, на ходу откручивая пробку армейской фляги. По архиву разнесся запах спирта.

- Что же мы натворили-то? – закричал Максим и задохнулся от удушливого приступа страха.

- Хальмер-Ю, - ни на кого не глядя, сказал наркоман.

- Кто? – тихо спросила Олеся.

- Хальмер-Ю, - повторил сосед. – Покинутый поселок. Я оттуда родом. Этот,наверное, тоже забросили в перестройку.

Ирина открыла глаза, глотнула из фляги майора и закашлялась.

Максим рукавом протер пыльное стекло и выглянул на улицу. Брошенные дома с облупившейся штукатуркой печально уставились выбитыми окнами на заросшие травой газоны. Но брусчатка выглядела почти новой: вряд ли что ей сделается даже за целый век.

- Вам лучше не смотреть, - сказал Проводник.

- Не смогу же я сидеть здесь вечно, - тихо произнесла Ирина. – Знаете, я всегда протестовала против мещанского провинциального болота. Мечтала о приключениях… но никогда не думала, что это будет настолько… неожиданно.

- И страшно? – быстро спросил Максим.

- Да, - ответила Ирина. – Какой смысл отрицать? Возьмете меня с собой?

- Конечно. Не бросать же тебя на произвол судьбы, - вмешался майор.

Максим едва не ляпнул «а заодно посмотрим, что с тобой произойдет», но вовремя вспомнил о скелете в истлевшем платье и сказал:

- Надо бы найти подходящую одежду. Вряд ли она далеко уйдет на этих лабутенах.

Ирина звонко хохотнула, сняла туфлю, покрутила ее и вздохнула:

- Итальянская лабуда-то. С таким трудом достала. У спекулянтов. Боюсь, если сломать каблуки, лучше не будет.

Майор достал армейский нож. Ирина не сразу сообразила, потом взяла оружие и обрезала юбку ниже колена.

- Я, кажется, понимаю, – сказал Максим. – Мы попали в поселок сразу после рождения нашего знакомого Александра, исправили ошибку, разорвали коллизию и вернулись в свое время.

- А как же мои коллеги? Я? – слабо улыбнулась Ирина.

- Вас здесь вообще не должно быть. Даже теоретически. Вряд ли узнаем, что произошло, так что вам придется смириться с новой реальностью.

Олеся достала из рюкзака резинку

. Ирина стянула волосы в хвост и тихо сказала:

- Я готова.

Максим прошел пропыленным коридором, спустился на первый этаж и надавил на заржавевшую дверь. Завизжали петли. Проводник пробежал взглядом по залитой закатным солнцем площади:

- Нет смысла идти дальше. На вокзал! Вперед, нас ждут великие дела! Например, найти боты для нашей новой подруги.

- А я думала, это вы командир, а не этот шут, - Ирина лукаво глянула на майора.

- В том, что касается… гм… окружающего мира, Максиму следует доверять безоговорочно. Он – наши глаза, уши… да и кто знает, что еще.

- Как заговорил, - процедил наркоман. Церпицкий сделал вид, что не заметил реплики.

Группа пересекла площадь. У заколоченного входа в здание вокзала майор бросил на Максима многозначительный взгляд и, не получив ответа, легко сорвал почерневшие доски. Дверь заскрипела и отворилась.

Глава 7

Внутри все осталось так, будто железнодорожники ушли на перерыв. Разве что грязные окна с трудом пропускали солнечный свет, да облупилась краска на стенах. Максим плюхнулся в кресло. Майор глянул на него исподлобья и приказал на всякий случай осмотреть вокзал. Проводник простонал «у меня больше нет сил», но подчинился.

На первом этаже к залу ожидания примыкало заставленное железными кроватями помещение – что-то вроде комнаты отдыха. В кабинете начальника вокзала нашелся мягкий диван. В просторной комнате другом крыле здания стоял диспетчерский пульт, возле которого валялось кресло.

Максим открыл черный ход и выглянул на улицу. На платформе зачем-то построили маленький домик.

- Зачем это?

- Кубовая, - пояснила Ирина. – Должны пассажиры где-то набирать воду для чайников. Правда, в новых вагонах есть котлы, но их пока мало.

Церпицкий рванул дверь. Котел давно выбросили. Повсюду валялся разный хлам – то ли здесь устроили склад, то ли сарай. У стены, из-под кучи мусора выглядывал край металлического ящика.

Максим, разгреб кучу досок, откинул крышку и разочарованно фыркнул: старые тряпки.

Ирина присела на корточки, покопалась в ящике и выудила поношенную, но чистую гимнастерку с железнодорожными погонами.

-