Шрифт:
Закладка:
– То есть вы думаете, что Бекки просто хотела отомстить?
– Да, скорее всего, ее целью было заставить принца страдать в наказание за то, что он нарушил правила игры. Но во что я совсем не верю, так это в то, что разрыв с принцем разбил ей сердце. Подозреваю, что она никогда не испытывала сильной привязанности к Эдуарду. Бекки лишь использовала его в своих интересах.
– И что же случилось дальше?
– Такой поворот событий вам понравится. А может, и нет.
Дженис бросает на миссис Би вопросительный взгляд, а та продолжает:
– Наша Бекки вышла замуж. В супруги она выбрала мужчину богатого…
– Естественно.
– …офицера Военно-воздушных сил, отец которого управлял отелем «Крийон», а также известным эксклюзивным магазином.
– Надеюсь, Бекки дали семейную скидку, – вставляет Дженис.
– Они с мужем были неподходящей парой, и Бекки сама понимала, что их союз долго не продлится. Ее муж глубоко интересовался литературой, время от времени ходил в оперу и любил тихие вечера дома. В то время как Бекки…
– …нравилось, когда все наоборот.
– Хватит меня перебивать, налейте лучше еще джин-тоника, – сердито выпалила миссис Би, и Дженис с усмешкой подчинилась. – Однако брак дал Бекки три вещи, которые она хотела: респектабельную фамилию, деньги и возможность перевезти дочь в Париж.
Дженис замирает с бутылкой в руке:
– Значит, она все-таки взяла девочку к себе!
– Да, но долго они вместе не прожили.
Дженис замечает, что миссис Би поглядывает на нее с легким беспокойством.
– Только не говорите, что за дочкой она тоже недоглядела и девочку сбила машина!
Миссис Би грустно улыбается:
– Нет. Вскоре Бекки поняла, что не создана ни для материнства, ни для брака. С мужем она развелась, и тот уехал в Японию, выплатив Бекки щедрые, как сейчас говорят, алименты. А дочку она отослала в Англию, в школу.
– Ясно…
Дженис испытывает смешанные чувства. Разве они с Майком не так же поступили со своим сыном?
– А вы отдавали Тиберия в школу-пансион? – спрашивает Дженис.
– Конечно. В ту же самую, где учился его отец.
– Сколько ему тогда было лет?
– Восемь.
Дженис чувствует, как миссис Би застывает в кресле, будто каменная статуя.
– Вы меня осуждаете? Мы действовали в интересах нашего сына. В этой школе давали прекрасное образование, и для Тиберия она идеально подходила.
Дженис не уверена, кого убеждает миссис Би, – ее или себя.
– Да, в отличие от ваших детей, в общеобразовательную школу рядом с домом он не бегал, но мы рассудили, что так ему будет лучше.
Дженис чувствует, как от миссис Би исходит гнев. Впрочем, сама она рассержена ничуть не меньше.
– По-вашему, бедная уборщица не может хотеть лучшей жизни для сына? Чтоб вы знали, мы отдали нашего мальчика Саймона примерно в такую же школу, когда ему исполнилось двенадцать. Думаете, почему я пошла в поломойки? Даже со стипендией Саймона все мои заработки уходили на плату за обучение. – Дженис со стуком опускает стакан на стол. – Но у меня хотя бы хватает смелости признать: я не уверена, что мы сделали правильный выбор. Я не цепляюсь за отговорки, не твержу себе: если отец мальчика учился в этой школе, значит и сыну там самое место! – Ну а поскольку Дженис выведена из себя, она, не удержавшись, выпаливает: – По крайней мере, я своего сына Тиберием не называла. Вы хоть представляете, какими жестокими бывают дети?
В комнате воцаряется звенящая тишина. Пауза все тянется и тянется, а Дженис боится шевельнуться: вдруг кожаное кресло скрипнет?
Наконец миссис Би кашлянула и произнесла:
– Лучших друзей Тиберия звали Алджернон и Еврипид.
Дженис не в силах сдержать смех.
– Извините, миссис Би, мне очень жаль…
– Жаль, что мы даем нашим детям такие дурацкие имена? – Не дожидаясь ответа, миссис Би продолжает: – Нет, это я должна перед вами извиниться. Полагаю, вы уже догадались, что воспитание Тиберия для меня больной вопрос. Порой мне кажется, что мы с Августом уделяли мальчику слишком мало внимания. Я пыталась убедить себя, что это результат нашего кочевого образа жизни, вечных переездов из одной страны в другую. Но на самом деле нам с мужем хватало общества друг друга, и, как я теперь осознаю, нашему сыну тяжело было расти в такой семье.
– А ему вы все это говорили? – спрашивает Дженис.
– Нет. А вы разговаривали откровенно с… Если не ошибаюсь, вашего сына зовут Саймоном?
Дженис качает головой:
– Да уж, мы с вами два сапога пара.
Миссис Би тянется к Дженис и похлопывает ее по руке.
Этим вечером Дженис решает идти до дома Джорди пешком. Путь не слишком дальний, зато будет время подумать. Помогли они с Майком Саймону или навредили? Вдруг Дженис спохватывается: а ведь она до сих пор не сказала сыну, что ушла от его отца! На выходных они немножко поболтали по телефону, но дальше этапа «Привет, как дела?» не продвинулись: к Саймону пришли друзья, и на этом беседа прервалась.
Дженис набирает номер сына.
– Привет, мам. Как поживаешь?
– Нормально. У тебя есть пять минут?
– Да, а что случилось?
В голосе Саймона звучит тревога. С чего начать? Конечно, Дженис и Майк – далеко не идеальная пара, но, по крайней мере, она успокаивала себя тем, что семья у Саймона полная. У него за спиной надежный тыл, и, если будет нужно, мальчик всегда может вернуться в родное гнездо, чего он, разумеется, не сделал.
– Мама, ты почему молчишь?
– Я ушла от твоего отца. – (Тишина.) – Саймон, ты слышал, что я сказала?
– Ничего, помиритесь. Как всегда.
Он хочет, чтобы Дженис вернулась к Майку? И тут Дженис понимает, что в кои-то веки должна поговорить с сыном начистоту.
– Нет, не помиримся. Вернее, я с ним мириться не хочу. Я ушла насовсем и обратно не вернусь.
И снова долгая пауза. Дженис уже думала, что связь оборвалась, но вдруг в трубке раздается протяжный вздох.
– Ну что тут скажешь? Давно пора!
– Что?!
Дженис ушам своим не верит.
– Что слышала. – И после этого
