Шрифт:
Закладка:
На велосипеде Норы он доехал до поворота, за которым начинался финальный отрезок пути и уже можно было разглядеть вдалеке ворота фермы. Слез, закатил велосипед в заросли кустарника, быстро добежал до забора и перемахнул через него там, где это сделал прошлой осенью Леонид, в небольшом ельнике позади Белого дома.
Ключ от оранжереи Нора ему выдала. Действуя максимально осторожно, Герман отворил дверь и проскользнул внутрь. В нос ему хлынули ароматы цветущих растений. Минуты две или три он стоял, прислушиваясь к звукам дома, точнее, к тишине дома, потом поднял голову и посмотрел на свой тайник. Все на месте. Ни малейших повреждений.
Облегченно вздохнув, он направился к стремянке, стоящей между большим горшком с монстерой и большим горшком с фикусом. Протянул руку… опустил и попятился. Он по-прежнему ничего не слышал, но у него возникло смутное ощущение, что в доме не спят. Или спят не все.
Потом он свалял дурака. Решил проверить, не удастся ли дотянуться до стойки, на которую серебристым скотчем была наклеена карта памяти, с высокой табуретки, чтобы не греметь стремянкой, подхватил табуретку, сделал пару шагов и сшиб ногой жестянку с остатками какой-то гадости вроде жидкого удобрения. Жестянка с грохотом покатилась по полу. Герман замер с табуреткой в руках.
И разумеется, меньше чем через минуту в переходе, соединяющем оранжерею с домом, послышался топот ног.
Герман оглянулся на дверь. Выскочить на улицу… потом, сломя голову, через ельник… потом через забор…
Поздно. Да и бессмысленно. Человек, бегущий сейчас по переходу, обязательно выглянет за дверь и обязательно увидит сверкающего пятками Германа. Нет-нет. Пусть лучше увидит его спокойно сидящим на табуретке перед горшками с китайской розой.
– Ба! – воскликнул Аркадий, переступив порог. – Утро у тебя началось раньше, чем в деревне пропели петухи. Что выдернуло тебя в такой час из супружеской постели?
– Захотелось понюхать розы, – ответил Герман.
А что еще можно было сказать?
Аркадий кивнул.
– Розы.
Он был полностью одет, как если бы не ложился вовсе или давным давно встал.
– Что ж, розы – это хорошо. Но у меня есть другая версия. Хочешь знать, какая?
– Нет.
– Помнится, когда ты выпрашивал у Норы прощения за очередные свои подвиги, и вы заседали здесь, в оранжерее, она удивила нас тем, что вышла на минуту и попросила у Леры ноутбук. Что же ты ей показал? Что заставило ее изменить планы и, вместо того, чтобы остаться на ферме, уехать вместе с тобой в поселок? – Пауза. Напрасное ожидание реакции от сидящего неподвижно Германа. – Вчера в участке зашел разговор о карте памяти, которую ты обещал вернуть Дине Бегловой, но Александр предупредил, что карта нужна ему самому. Обещал вернуть. – Аркадий усмехнулся одной стороной рта. – А сегодня с первым лучом солнца примчался сюда понюхать розы.
Кутаясь в белую пуховую шаль, зябко поеживаясь, в оранжерею вошла Лера. Сонно помаргивая, уставилась на мужчин.
– Что здесь происходит?
– Герман пришел забрать из своего тайничка карту памяти, чтобы отдать ее Александру, – пояснил Аркадий, не спуская с Германа глаз.
– Что еще за карта памяти? – спросила Лера, не то изображая непонимание, не то действительно не понимая о чем речь.
– Фотографии, – пояснил Аркадий. – Фотографии, сделанные в закрытом подземном комплексе.
Герман хранил молчание.
– Ну что? – Засунув руки в карманы, Аркадий качнулся с носка на пятку. Окинул его равнодушным, скучающим взглядом полицейского на дежурстве. – Ты собираешься ее доставать?
Герман принял игру.
– Откуда?
– Оттуда, где она лежит, разумеется.
– И где же она лежит?
– Тебе лучше знать.
– Неужели? Ты так красиво рассказывал, зачем я сюда пришел, что я было подумал, научишь, как привести мой план в исполнение.
Доктор улыбнулся, скрипнув зубами.
– Где карта, Герман?
– Это не твое дело, Аркадий.
– Это мое дело. Хотя бы потому, что ты спрятал ее на моей территории.
– Ну, ищи…
– Что значит «ищи»? – всполошилась Лера. И повернулась к Аркадию. – Надеюсь, ты не собираешься искать эту дурацкую карту памяти в МОЕЙ оранжерее? Если собираешься, то ты сумасшедший. Она же может быть в любом горшке! Я не позволю…
– Тихо, тихо. – По лицу и поведению Аркадия было видно, что ссориться с Лерой ради того, чтобы порадовать Александра, он не намерен. – Никто не покушается на твои горшки. Искать здесь карту памяти все равно что искать иголку в стоге сена. Проще добиться ответа на вопрос, где она.
– Однажды ты уже пробовал это сделать, – заметил Герман. – Но, кажется, не очень преуспел.
– Я проявил неуместную гуманность.
– О!.. Точно. Как это я не догадался.
Окончательно проснувшись, Лера выпрямила спину и, полная решимости защитить свое достояние, настежь распахнула ведущую в ельник дверь.
– Свои разборки продолжайте в другом месте. Здесь они мне не нужны. Убирайтесь!
Аркадий сжал губы. Лера гневно фыркнула.
– Как скажешь, дорогая, – покладисто произнес Герман, вставая с табуретки.
– Не так быстро, друг мой! – тут же отреагировал Аркадий, хватая его за руку повыше локтя. – Не так быстро.
Зная характер Германа, Лера опять разволновалась. Еще подерутся тут, среди ее драгоценных растений! Но Герман, к ее изумлению и облегчению, безо всяких протестов двинулся туда, куда подталкивал его доктор, то есть, к выходу.
Проходя мимо, он выразительно посмотрел ей в глаза. Такого взгляда – пристального, многозначительного, умоляющего – она не видела у него никогда. И что, черт побери, это значит?
Лера озадаченно смотрела вслед удалящимся мужчинам.
Почему Герман так легко согласился уйти с Аркадием? Ему ничего не стоило вырваться и удрать. Если только… если только он не поставил перед собой задачу увести Аркадия. Увести, отвлечь. Затеять с ним долгий разговор или даже драку, все что угодно, главное – вдали от оранжереи.
Прикусив губу, Лера кинулась в свою комнату и схватила смартфон.
– Нора, ты не спишь? У нас тут кое-что случилось.
Вкратце она изложила суть дела. И услышала на том конце не вполне цензурный комментарий.
– Я могу помочь? – спросила она после паузы, чтобы Нора успела оценить ситуацию.
– Лера, – отрывисто проговорила та. – Ты мне сестра?
– Да чтоб тебя! – с чувством отозвалась Лера. – Говори что надо делать.
Через
