вперед. Теперь они с Германом смотрели друг другу в глаза. – Обманул. В тот день, когда мы нашли генпланы, ты сказал, что если я буду на твоей стороне, то ты будешь на моей. А потом украл у меня карту памяти с фотографиями.

– В тот же день я спросил, чего ты ждешь от нашей совместной вылазки в подземелье. Помнишь свой ответ?

Дина молчала.

– Ты ответила, что ждешь приключения. – Герман говорил ровным голосом и, наверное, думал, что выглядит спокойным, но прищуренные глаза и подрагивающие пальцы расслабленно повисших рук выдавали его. – Что даже если тебе не удастся меня соблазнить, то, по крайней мере, удастся пережить вместе со мной настоящее приключение. Я не собираюсь возлагать на тебя ответственность за соблазнение, ибо считаю, что соблазнений не существует. Но скажи, разве ты не пережила вместе со мной настоящее приключение? Ты получила приключение, я получил фотографии. Все честно. И карту памяти я тебе обязательно верну. Если, конечно, не окажусь за решеткой.

– Боюсь, мне придется приобщить ее к делу, – мрачно изрек Александр. – Карту памяти.

Герман хмыкнул, но спорить не стал.

– Мне нужны эти снимки, – заявила Дина упрямо. – Это моя работа!

– Между прочим, красавица, – внезапно встрял Леонид, тоже разворачивая свой стул так, чтобы удобнее было смотреть на Дину, – там, внизу, тебе не приходило в голову, что кто-нибудь более сильный и ловкий, чем твой дядюшка, дождавшись удобного момента, попросту отберет у него пистолет, завалит сначала его, потом тебя, сбросит ваши тела в колодец и спокойно отправится вместе с друзьями домой? А поджидающим снаружи стражам порядка будет сказано, что вас не нашли. Вероятно, вы угодили в одну из ловушек, которые, как мы знаем, частенько встречаются в подобных местах, провалились в яму или оказались замурованы в одном из тоннелей после обвала, короче, найти вас не удалось. Герман старался, но в этот раз ему не повезло.

– И кто бы это сделал? Ты?

– У тебя есть сомнения?

– Почему же не сделал? Если мог.

– Он примерялся, – произнесла Нора со смешком. – Раза три. И в том, что у него получилось бы, лично у меня сомнений нет. Покойный Антон Максимович Литвак имел лишний вес и не имел опыта работы с огнестрельным оружием, это очевидно. У Леонида получилось бы. Он просто не стал этого делать.

– Почему? – повторила Дина.

– Потому что, – отчеканила Нора, глядя ей в глаза, – Герман предупредил нас, что хочет вывести тебя оттуда живой.

Минуту было тихо.

– О боже… – Дина закрыла лицо руками. Опустила руки. Повернулась к сидящему тихо как мышь Александру. – Вы, наверное, удивляетесь, почему я не плачу и как будто вообще не переживаю из-за смерти дяди. Я сама удивляюсь. То есть это было страшно, конечно. Такие вещи не каждый день происходят на моих глазах. Но сейчас я ничего не чувствую. Дяди больше нет. Ну нет и нет… Мне все равно.

– Это бывает, – понимающе кивнул Александр. – Осознание потери может прийти к вам несколько позже. А теперь постарайтесь вспомнить, где стоял Герман в тот момент, когда ваш дядя упал в колодец.

– Вы видели это место? Там на полу выбиты четыре фигуры…

– …в виде свастики. Я видел, да.

– Непосредственно перед падением дядя стоял на краю колодца… ну, почти на краю, очень близко… потому что разглядывал столб внизу и выступы на нем. А они все, – Дина повела рукой, – стояли по углам свастики. Там, где на камнях изображены человеческие головы.

– Вы уверены? – тихо спросил Александр, глядя на Дину так пристально, что было удивительно, как это у нее еще не дымится лоб.

– Да. – Впервые за все время, проведенное в кабинете участкового уполномоченного, голос ее звучал твердо. – Я уверена.

– Продолжайте.

– Дядя спросил, почему Герман не разрешил мне фотографировать. Герман не ответил. Тогда он спросил, в колодце ли был найден свиток. Герман опять не ответил. И на вопрос, как попасть в святая святых, не ответил тоже. Вместо этого предложил дяде найти вход без его помощи. Еще сказал: «Попробуй! Разве это не интересная задача для ученого?»

– В это я готов поверить сразу и безоговорочно, – усмехнулся Александр.

– Дядя направил на него пистолет, и я подумала, что он сейчас выстрелит. Я испугалась. Но Герман отвлек его вопросом.

– Каким?

– Его интересовало, почему дядя сразу начал с угроз, почему не попробовал договориться. В этом есть моя вина. Я предупредила, что Герман договариваться не будет. Что его нельзя ни купить, ни вынудить к повиновению.

– Вынудить можно в принципе, – пробормотал Герман, разваливаясь на стуле. Он устал и ему надоело вести себя прилично. – Если знать, как взяться за дело. Литвак не знал. Он спустил курок первый и последний раз в жизни, да и то промазал. Целился ведь в Леньку. Марго пострадала случайно.

– Там, в Пещере Костей, он собирался выстрелить в тебя, – сказала Дина. – Вспомни, он сам сказал «я выстрелил один раз, выстрелю и другой».

– Так и сказал? – Александр вновь что-то черканул в блокноте. – Вы все это слышали?

Да, они слышали. И подтвердили.

– Он собирался выстрелить в тебя после того, как ты упомянул Варданяна и второго, как его…

– Глеб Зимин.

– В каком контексте ты их упомянул? – повернулся Александр к Герману. – Можешь повторить свои слова?

– Его слова: «Дина сказала, что с тобой этот номер не пройдет». В смысле договориться со мной не удастся. Мои слова: «К тому же твои шестерки Зимин и Варданян немного посплетничали».

– Услышав это, дядя сказал: «Ты не оставил мне выбора», – продолжила Дина. – Я поняла, что он готов спустить курок, и закричала.

– Что вы закричали? – спросил Александр.

– Не помню. Просто закричала. А потом из колодца донесся этот звук. – Дина прикусила губу. Скользнула взглядом по деревянной оконной раме, выкрашенной белой краской, уже порядком облупившейся. – Шипение или свист… не знаю, как его лучше назвать. Он был очень страшный, очень. Дядя обернулся, посмотрел в колодец. И тоже закричал. Коротко и сдавленно, как мог бы закричать человек, которого схватили за горло. Но его никто за горло не хватал. Все стояли и просто смотрели на него. Просто смотрели…

– Просто смотрели, – механически повторил Александр.

– Он еще, знаете, подпрыгнул или крутанулся на месте, как будто его дернули за веревочки, привязанные к рукам и ногам. И упал.

Все молчали.

Поглядев на Нору, энергично обмахивающуюся носовым платком – вдруг кто-нибудь забыл, что ей душно, – Герман встал и, обогнув стол, за которым расположился следственный комитет, настежь распахнул обе створки окна.

– Ты тоже не любитель договариваться, да? – заметил со смешком Александр, наблюдая