Шрифт:
Закладка:
На улицах Колумбии
Если как следует подумать, то сценарии обоих System Shock и первой части BioShock строятся по схожему принципу: все они – это «истории о том, что осталось после»: после гражданской войны, после массовой гибели людей. Скитаясь по Цитадели, по «Фон Брауну», по Восторгу, игрок изучает руины былого мира – мира, которого больше нет. Архитектура, звукозаписи, рекламные плакаты, интерьеры – все это рассказывает нам историю прошлого, создает иллюзию жизни, которая некогда здесь кипела, и в то же время намекает на события, которые привели к концу света и всему последующему. В Колумбии все по-другому. Irrational Games выбрала местом действия новой игры праздничный, живой город, и потому разработчикам пришлось глобально пересмотреть все нарративные приемы и все, что работало на эффект погружения. В Infinite по-прежнему нужно собирать дневники, на стенах по-прежнему висят плакаты, которые превозносят идеологию лидера, в данном случае – Комстока. Что касается всего остального, то тут разработчики провели генеральную уборку. Да, здесь еще попадаются замкнутые пространства с пугающей атмосферой, похожей на ту, что довлела в Восторге, но чаще всего Букер разгуливает под открытым небом. Более того, в Колумбии повсюду, будь то ярмарка, пляж или казино, царит дух празднества – по крайней мере, поначалу. Вдали, над колесом обозрения, которое высится на другом острове, можно увидеть фейерверк. А потом полюбоваться на карусель с лошадками, где кружатся дети и девушки. Да, Колумбия, такая радостная на первый взгляд, совсем не похожа на сгусток кошмаров, которыми представляются прошлые игровые миры от Irrational Games. В Infinite город очень быстро становится одним из главных действующих лиц.
Infinite – это игра о настоящем, «история о том, что происходит сейчас». И правда: ее первые часы проходят посреди ярких красок и веселья, в самом сердце летающего карнавала – но вмешательство Букера и его побег с Элизабет запустит часы судного дня. Когда игрок начинает действовать, Колумбию охватывает пламя, две противоборствующие фракции начинают войну. Все маски спадают, и силы Гласа Народа оказываются столь же жестокими и бесчеловечными, как и силы Комстока, если не хуже. По правде говоря, Infinite – это игра «о том, как все и случилось»: именно игрок, продвигаясь по сюжету шаг за шагом, начинает апокалипсис, и мир летит в пропасть.
Ненадежный рассказчик
Кто такой Букер ДеВитт? Как думаете, почему мы задали такой вопрос? Ответ очень прост: в System Shock 2 и BioShock мы управляли персонажами, у которых не было ни лиц, ни голоса, что позволяло разработчику установить непосредственную связь между игроком и безмолвным протагонистом. Очень легко подставить себя на его место. Конечно, позднее мы видели, что наши отношения с главным героем куда сложней, чем казалось поначалу, и имеют массу тонкостей. Но даже тогда персонаж продолжал хранить молчание, его слова и действия не могли противоречить словам и действиям игрока. В Infinite дело обстоит не так: Букер ДеВитт комментирует все, что видит, размышляет вслух, общается с другими, бранится. Это отдаляет его от игрока. В какой-то момент мы можем даже перестать ему доверять: кто может поручиться, что он не пытается скрыть какую-то часть правды или обмануть нас? А может, он и самому себе лжет? В игре используется прием, который называется «ненадежный рассказчик». Он часто встречается в книгах, написанных от первого лица. Вот несколько примеров: цикл «Книга Нового Солнца» Джина Вулфа, «Бойцовский клуб» Чака Паланика, «Поворот винта» Генри Джеймса и «Лолита» Владимира Набокова. К нему прибегают и в кинематографе: достаточно вспомнить «Расёмон» Акиры Куросавы (1950) и «Подозрительные лица» Брайана Сингера (1995). Еще один отличный пример – «Остров проклятых» Мартина Скорсезе (2010), снятый по одноименному роману Денниса Лихейна. Интересно, что у «Острова проклятых» и BioShock Infinite есть некоторые схожие детали, например маяк и место действия, отрезанное от всего мира. Наконец, нельзя не вспомнить фильм 1968 года от режиссеров Фрэнка Перри и Сидни Поллака (последний завершил съемки). Фильм называется «Пловец» и напоминает нарративные видеоигры, в особенности BioShock, тем, как в нем раскрывается прошлое главного героя. Сюжет рассказывает о человеке в плавках по имени Нед Меррилл (роль исполняет Берт Ланкастер). Одним прекрасным утром он решает добраться до своего дома, проплыв через каждый бассейн, который встретится ему на пути. Это своего рода «роуд-муви»[80], только без «роуд», то есть без дороги. Герой встречает друзей, дальних знакомых, которые почему-то думают, что он переехал в другое место. Мало-помалу уверенный в себе Меррилл начинает сомневаться: его бывшие друзья напоминают ему о том, что случилось, а когда он добирается до муниципального бассейна, то встречает там людей, с которыми раньше работал, – те и вовсе откровенно насмехаются над ним. Доплыв до пункта назначения, он видит там лишь пустой, заброшенный дом. Все его представления о жизни оказываются лишь мечтой, пустым вымыслом. Это забивает последний гвоздь в крышку гроба его фантазий. «Пловец» – это нисхождение в ад шаг за шагом. Он полон изящных эпизодов: каждая новая встреча раскрывает новую грань личности главного героя, а верней – антигероя. На поверхность всплывает все, что он хотел бы похоронить в глубине души, все, в чем он не хочет признаваться самому себе. Совсем как в BioShock Infinite.
Во всех примерах, которые мы перечислили, рассказчики забывают, упрощают, подменяют события, которые с ними происходят, а порой и вовсе выдумывают их – и все для того, чтобы «правда» соответствовала их желаниям и представлениям. То же самое и с Букером: когда он проходит через разрыв Лютесов, то заново создает свое прошлое, лепит его из прежних воспоминаний. ДеВитт – это один из самых выразительных примеров ненадежного рассказчика в истории индустрии. У читателя и зрителя нет иной точки зрения, с которой они могут взглянуть на происходящее, и потому должны вылавливать очевидные ошибки, «сюжетные дыры» или явную ложь. В видеоиграх этот прием уже использовали не раз. В 2011-м его испытала Dragon Age II – результат, правда, вышел не особо убедительным. Куда большего успеха достигли саркастичные или сбивающие с толку ремарки живой пещеры в игре Рона Гилберта The Cave (2013). «Шоки» уже приучили нас к персонажам-обманщикам (SHODAN и Фонтейн). Эту традицию продолжает и BioShock Infinite. Единственная
