«Что значит — не денется?» — тихо по-женски возмутилась Веро и из чувства противоречия огляделась. У ворот замка было тихо. Королевский двор благополучно догулял вчерашний банкет до ночи и слег с тяжелым похмельем.

— Ну где вы ходите?! — недовольно донеслось откуда-то из кустов.

Алиса стояла в десяти шагах и нетерпеливо махала рукой. Вся была собрана, сосредоточена и, как всегда, прекрасна. А синяк под глазом, который переживал уже стадию лилового оттенка, говорил еще, что, кроме всего прочего, эта душа способна на страстные порывы.

На плечи Алисы был накинут плащ с капюшоном, который прикрывал ее лицо, а на плече сидела Сорока. Сорока сидела равнодушно, смотрела отвлеченно, не выказывала никакой радости от встречи.

— Вот дрянь… — не сдержался Буржуй.

— Я ключи от подземелья достала, — победно прошептала Алиса и, подняв связку, торжественно прогремела ею над головой. — Только нужно торопиться, пока охрана спит.

— А спит ли? — недоверчиво спросила Веро и заторопилась за Алисой.

Та снова нырнула в кусты, и Веро, боясь, что потеряет ее, поспешила следом. Буржуй и Лошадь тоже старались не отставать, но все время беспокойно оглядывались. Лошадник же приказал ждать! Но как ни ворчали про себя, вслух ни слова не сказали. Алиса даже Лошади трепет внушала.

— Еще как спит… — пробормотала Алиса и, вдруг остановившись, прислушалась. — Я им вчера приказала ящик вина доставить, а потом зашла проверить, как они его выпили. Все нормально, все выпили. Теперь здесь свернем и прямо к подземелью выйдем.

Миновав парк, они прошли вдоль стены дворца, и по необжитости и мрачности камня становилось понятно, что до этой части замка гости редко доходят. Остановились у заросшей мхом двери.

— Это запасной вход в подземелье, — шепотом сказала Алиса, стараясь ключ в замок вставить. — Темница с пленниками охраняется стражей с другой стороны дворца. С этого входа никто в подземелье не спускается. Боятся заблудиться.

— А мы не боимся? — резонно заметила Лошадь. Она уже, нервничая, мох со стены отгрызла и не знала, как сказать, что в подземелье она не пойдет.

— Я это подземелье как свои пять пальцев знаю, — шепотом продолжала Алиса, — тут до темницы идти минут десять не больше. Только надо поторопиться, пока стражники не проснулись.

— А ты точно дорогу знаешь? — с тревогой переспросила Веро и тоже беспокойно обернулась, высматривая, не идет ли там Лошадник.

Ее саму лихорадило, а еще Буржуй с Лошадью морды повесили. Стояли унылые, и когда Алиса произносила слово «подземелье», они слышали только «мор, чума и крысы».

— Решайтесь уже, — прошептала Алиса и, отперев засов, дверь толкнула. — Это же ваши друзья.

Дверь со скрипом приоткрылась, и в лицо тут же ударил запах сырости.

Алиса, переступив порог, подняла над головой керосиновую лампу. Посмотрела куда-то в темноту.

— Хотя, честно говоря, — пробормотала она не так уже уверенно, — я и забыла, что здесь такая лестница крутая. Можно и не ходить, конечно. Я не настаиваю…

Но Веро уже ничего не слышала. Дух противоречия ей снова душу перевернул. Да еще в горле запершило. Она, когда в темноту вгляделась, сразу представила, как там, закованный в кандалы, на цепях висит Максимильян и у него черные круги под глазами, но этого не видно, потому что голова на грудь склонилась.

— А-а-а… — схватилась за сердце Веро и, отодвинув Алису, с невидящим взглядом шагнула в подземелье.

За остальных, конечно, сердце тоже болело, но в меньшей степени.

Буржуй проводил Веро взглядом и тоже глаза закрыл. Ну а ему что теперь делать?! Он же собака! Друг человека! Навешали обязательств! И, бормоча что-то недовольное, Буржуй торопливо нырнул за Веро.

Сорока тут же вспорхнула с плеча Алисы и пересела на проходящего мимо Буржуя. Она так поняла, что все равно идти придется, а ей уж очень не нравилась Алисина лампа. Там так ненадежно вздрагивало пламя, и так тревожно шел дымок черной струйкой, что уже все перья гарью пропахли.

— Ты обалдела?! — завопил Буржуй, когда ему Сорока в загривок вцепилась.

Он ее сначала сбросить хотел, но та мертвой хваткой держалась, а потом оказалось, что она даже в помощь была. У Буржуя лестница из-под ног уходила и лапы расползались, а Сорока всем весом давила и упасть не давала, а еще, конечно, о своей жизни заботилась, следила, чтобы пес шагал осторожно — подсказывала, где следующая ступенька.

Лошадь дольше других колебалась. Сначала она точно решила не ходить. Но когда хвост Буржуя в темноте скрылся, у нее в груди что-то сдавило — не то совесть, не то симптомы инфаркта, и от испуга у нее в голове все перемешалось, и она за собакой ринулась в надежде, что хоть там отпустит. Алиса едва отпрыгнуть успела.

Так и спускались неведомо куда, один за другим. Первой шла Веро, потом Буржуй с Сорокой, а следом Лошадь хрипела. И на холодной каменной стене от света лампы отражались три черные тени. Веро особенно старалась не смотреть на безразмерную тень Лошади и не думать про то, что, если та с копыт соскользнет, их тогда всех без шансов накроет.

«А почему три тени?» — вдруг подумала Веро и остановилась. — Я, Буржуй с Сорокой, Лошадь, Алиса… Должно быть четыре».

Лестница закончилась. Веро обернулась и посмотрела наверх.

Алиса стояла недвижимо и смотрела на всех сверху со странным блеском в глазах. У Веро волосы стали дыбом, но она за свою веру в людей еще цепко держалась.

— Алиса? — стараясь не показывать вида, медленно и очень вежливо переспросила Веро. Хотя сердце уже начинало подвывать, и ужас до самых костей пронзил.

Алиса, молча, поставила лампу на пол. У Веро в голове тут же две строчки сложились.

…Она была прекрасна,

Горда, умна, бесстрастна…

Помахав головой, словно наваждение сбрасывая, Веро сделала шаг назад и медленно прислонилась к холодной стене. Алиса театральным жестом отбросила прядь волос назад.

— А вы всерьез думали, что я на вас отца сменяю?

…Играла как на сцене. В тени. Чуть у кулисы.

И роли все померкли в сиянии Алисы…

Было бы время поговорить, Вер бы ей сказала, что они последние два дня вообще не думают. Они только порывами живут. И еще могла бы рвануться наверх, но где-то там, на середине лестницы, все еще сопела, Лошадь, и с ней на одной ступени точно было не разойтись.

…Что ж, Первого Министра была достойна дочь,

Насмешливо взглянула и поспешила прочь…

— Веро? — хрипло переспросил Буржуй. — Ты чего рифмами говоришь, Веро?

Сорока тоже испуганно крыльями похлопала.

— Ух…