В моем плане есть пробелы. Большие, устрашающие пробелы, но это все-таки план. Я выберусь из этой проклятой квартиры, даже если умру при попытке бегства. Вполне вероятно, что все остальные присоединятся к Уиллу и Элии и убьют меня, если у них не останется выбора. И если я умру, что ж, значит, такова судьба.

Последние два дня я провела в ожидании и наблюдении. Кево и Кэт избегали меня. Я знаю, что Кево каждую ночь дежурил у моей двери, но в комнату ни разу не входил. Хотя, сделай он это, я бы, наверное, пинком под зад вышибла его обратно в коридор.

Как бы то ни было, я предоставлена сама себе. Глупо было надеяться, что у меня здесь могут быть союзники. И пока я полагаюсь только на себя, мне неоткуда ждать предательства.

Бросив взгляд на дверь, я поднимаю матрас и еще раз осматриваю свою добычу: тяжелую кружку, носок, старую книгу, деревянный диск, который нашла на террасе, и пластиковый пакет из какой-то службы доставки, в котором хранится дождевая вода – тоже собранная на террасе. Слава богу, раз в день мне разрешают выходить на улицу на несколько минут. Не сокровища, конечно, но хоть что-то. А думать о том, как использовать предметы с пользой для побега, – все же лучше, чем просто сидеть и ждать.

Кроме того, за последние несколько дней я съела столько еды, сколько смогла достать. Мне определенно нужны все доступные мне силы.

Не хватает лишь одного.

Я встаю и подхожу к окну. Если стоять прямо перед ним, то видно, что пленка пристает к стеклу только по углам. Мои пальцы болят, под ногтями кровь, но я справилась. Выглянув в окно, понимаю, что снаружи уже темно. Отлично, именно этого я и ждала.

Сердце бешено колотится, когда я разворачиваюсь и тянусь к бутылке с водой у кровати. Торопливо проверив, закрыта ли дверь, обеими руками хватаюсь за горлышко бутылки. Пальцы дрожат, но мне сейчас не до этого. Может, это вообще самоубийственная миссия, так что, думаю, я имею право понервничать.

Не тратя больше времени на раздумья, я размахиваюсь и бью себя бутылкой по виску. Подавляю крик, пальцы автоматически выпускают бутылку, и я опускаюсь на колени. Маленькие белые огоньки пляшут перед глазами, и на миг я опасаюсь, что сейчас упаду в обморок. Делаю несколько глубоких вдохов и выдохов, чтобы успокоиться. Что-то влажное стекает по моей щеке, и я стираю влагу пальцами, чтобы слегка размазать.

Уверившись, что не потеряю сознания, я делаю глубокий вдох и зову на помощь, потом еще раз.

И тут же в коридоре раздаются тяжелые шаги. Секундой позже моя дверь распахивается, и в комнату вваливается Белла. Когда она видит меня, ее глаза расширяются.

– Что случилось?

Я, как могу, пытаюсь выглядеть страдальчески.

– Я упала. Моя голова…

Она зовет Кево, а я изо всех сил стараюсь не улыбаться.

Вскоре после этого в комнату вбегает Кево и падает на пол рядом со мной с такой силой, что я чувствую, как он трясется. Парень становится передо мной на колени, берет мое лицо в свои руки и приподнимает его так нежно, словно оно сделано из фарфора. Мое сердце слегка сжимается, но я отодвигаю чувства в сторону и запираю их где-то внутри, там, где смогу разобраться с ними позже. Сейчас они мне просто мешают.

– Блум, – шепчет он, но, посмотрев на меня внимательнее и увидев кровь, тихо бурчит себе под нос ругательства. – Что случилось? Белла что-то?..

– Эй! – ворчит та, сердито скрестив руки на груди.

Я качаю головой, но тут же морщусь, когда в голове мгновенно начинает пульсировать боль, и с силой зажмуриваюсь. Ладно, может, мне не следовало так сильно бить.

– Я поскользнулась и ударилась о стол.

– Пойдем, – говорит Кево, пытаясь поднять меня, но я со стоном сопротивляюсь его хватке.

– Нет. – Я выдерживаю драматичную паузу и пару раз тяжело выдыхаю через нос. – Голова кружится, мне плохо.

– Ладно, но…

– Отправь ее, – прерываю я Кево, прижимая руки к вискам. – Пожалуйста. Пусть она уходит.

Несколько секунд он обеспокоенно смотрит на меня, затем что-то говорит Белле на непонятном мне языке. Та ненадолго исчезает и немного погодя возвращается с аптечкой, потом закрывает дверь, и я остаюсь наедине с Кево.

– Дай посмотрю, – твердо говорит он. Его тон не терпит возражений, поэтому я позволяю ему обработать рану.

– Так лучше? – тихо спрашивает парень, снова пытаясь поднять меня. Когда я не даю этого сделать, он протягивает руку и начинает гладить меня по спине. Слегка неловкий жест, но меня он почему-то трогает. Черт возьми, только бы сейчас не сломаться!

Я стону и, возможно, даже переигрываю.

– Так больно. И голова кружится.

– Может, попробуешь уснуть?

Я бросаю на него сердитый взгляд:

– Я не хочу спать. Я и так не чувствую себя здесь в безопасности, а во сне стану совсем уязвимой!

Он едва заметно отстраняется.

– Я не могу отвезти тебя к врачу, Блум. Ты это знаешь.

Я резко вырываюсь из его рук, но тут же с шипением выдыхаю и снова хватаюсь за голову. Делаю вид, что раздумываю, даже пытаюсь для полноты картины выдавить из себя несколько слезинок, но безуспешно. Над актерскими способностями мне еще предстоит поработать.

– Убери барьеры, – молю я наконец дрожащим голосом. – Пожалуйста, только на одну ночь. Мне станет лучше, если я смогу использовать свои силы.

– Я не могу этого сделать.

– Я чувствую себя хуже некуда и уверена, что даже ходить нормально не могу, – уверяю я Кево. – Если бы я попыталась сбежать сейчас, то все равно далеко бы не ушла, даже если бы путь был свободен. Хочешь – оставайся снаружи, если не доверяешь мне.