– Профессор… – Мари озадаченно переглянулась с Айви.

Черное трикотажное платье на Ингрид смотрелось слишком сексуально, хотя оно было максимально закрытым, с длинными рукавами и белым воротником стоечкой. Дело в гитарных изгибах фигуры. Даже мешок из-под пшеницы на женщине выглядел бы, как эротическое белье.

– Еле тебя нашла. Ты – хороший конспиратор. – Она улыбнулась. – Можно тебя на минутку?

Мисс Эттвуд бросила короткий взгляд на Айви, и та понимающе закивала:

– Я в комнату, писать конспект.

Мари с Ингрид отошли к стене, на которой висел гобелен с изображением рыцаря и леди. Студенты старались не пялиться, но руководитель Огненных дев и изгой университета вместе – то еще зрелище.

– До меня дошли слухи, – мисс Эттвуд понизила голос, и из-за этого в нем проскользнула хрипотца, – что тебя совсем затравили. Даже называют ведьмой за глаза! – Она не выдержала и охнула.

– Это обязательно обсуждать здесь? – Мари сосредоточилась на ее воротнике. Его белизна резала глаза.

– Прости, я бы выпила с тобой по чашечке чая в кабинете, но после нашего последнего разговора вижу, что ты стала меня избегать. Пришлось ловить птичку на лету, – усмехнулась Ингрид.

Мари нервно глянула ей в глаза и тут же опустила взгляд.

Ловить на лету… Как точно сказано.

– Со мной все в порядке, профессор Эттвуд, – как можно спокойнее ответила Мари. – Были некоторые разногласия с Огненными девами, но я их уладила.

– Побольше формальных оборотов всегда добавляли весомости словам. Вот и сейчас, Мари надеялась убедить Ингрид, что все хорошо. Но подозревала, что профессор знает больше, чем говорит.

– Я просто хочу, чтобы ты знала – я твой друг. И кстати, я уже поговорила со своими студентами, чтобы они вели себя прилично!

Они что, в детском саду? Но вслух Мари не рискнула это сказать. С благодарной улыбкой она сделала шаг назад:

– Спасибо. Я ценю вашу помощь. Извините, но мне надо идти готовиться. Завтра важный тест.

– Да-да, конечно…

Даже когда Мари зашла в комнату, она ощущала на себе липкий взгляд мисс Эттвуд. Легкая мигрень начинала сверлить затылок, а ведьминская интуиция вибрировала внутри Мари: Ингрид – член общества «Кровь и пламя».

Мари оказалась в ловушке, из которой нет выхода.

Она готовилась совершить преступление.

Если узнают – полетят головы и она лишится всего, что ей дорого. Но Элизабет не могла поступить иначе. Она не в силах остановить убийства невинных, а значит, у нее нет выбора. Она должна заключить сделку с ведьмой.

Ребекка ждала Элизабет. Это было заметно по замкнутому выражению лица, по напряженной позе. Она сидела на кровати, обхватив колени руками. При этом в спину будто вогнали кол. Волосы уже отросли до плеч, и если сменить балахон на нормальную одежду, так и не скажешь, что она провела в плену почти десять месяцев.

Элизабет молча подошла к темнице и просунула сквозь прутья крафтовый пакет. Осторожно поставила его на пол, так, словно боялась, что Ребекка кинется на него, как голодная собака. Но та даже не шевельнулась.

– Ты пришла, – произнесла Ребекка.

– Скоро очередное полнолуние…

– О, так ты уже проследила связь? Каждое второе полнолуние…

– …Умирает человек, – договорила за нее Элизабет.

Обе замолчали.

Элизабет не могла заставить себя говорить. Ребекка ждала.

– Я принесла одежду, – наконец выдавила Элизабет и кивнула на пакет. – Платье, пальто, обувь…

– Я бы не отказалась от душа. – Впервые на губах Ребекки мелькнула улыбка.

– Душа? Тебя должны были водить в ванную комнату два раза в неделю, – нахмурилась Элизабет.

– Должны…

Разговор на бытовые темы отвлек их, дал передышку.

– Ладно, решим… Одевайся, я жду. – Элизабет хотела отвернуться, но вопрос Ребекки заставил ее застыть.

– С чего ты решила, что я пойду с тобой?

– В обмен на свободу ты уведешь Стихею из Вэйланда – твои слова.

– Значит, ты все же согласна?

– Не согласна. Но у меня нет выбора. И у тебя тоже. Дай мне слово ведьмы.

Ребекка прищурилась, но тихо ответила:

Сделаю все возможное, чтобы выполнить наш уговор.

Замечательно. – Элизабет все-таки отвернулась, когда Ребекка, наконец, зашевелилась и подошла к пакету.

Шорох одежды наполнял тишину и, казалось, заглушал сумасшедшее сердцебиение Элизабет:

– Как ты пережила огонь?

– У ведьм встречаются разные способности. Кто-то хорошо чувствует травы, кто-то слышит шепот ветра, а я читаю сны… – Ребекка на время замолкла, а затем произнесла: – Я готова.

Элизабет позволила себе тяжелый вздох, прежде чем открыть дверь темницы. Поворот ключа, еще один, тихий скрип, мягкие шаги по каменному полу, очередной скрип и повороты ключа. Она даже надела кожаные перчатки, в страхе оставить отпечатки пальцев. Все происходило на автомате, словно во сне, но вот Ребекка уже стояла напротив Элизабет и смотрела на нее пугающим, будто невидящим взглядом.

– Тебе придется какое-то время пожить у меня, – пробормотала Элизабет и забрала у Ребекки пакет с вещами. – Ведьма исчезла из темницы без следа. Я подниму на уши весь Вэйланд. Мой дом – единственное место, где не будут искать.

– Как скажешь. В темнице или нет, я до сих пор твоя пленница.

– Вот именно. Между нами все по-прежнему. – Элизабет сглотнула. – Ты не договорила, как избежала сожжения?

– Сны предупредили меня, что за мной явятся, и незадолго до появления Охотничьих Псов мы с Нессой провели обряд, который защищал от огня. Он действовал несколько дней, но я успела. – Ребекка пожала плечами. – Можешь считать, что мне повезло. И тебе тоже.

Элизабет вскинула брови:

– Почему это?

– Потому что только я могу увести Стихею из Вэйланда.

Работа в уютном кафе с незатейливым названием «Чайная» неожиданно для Мари оказалась глотком воздуха. Возможность вырваться из стен замка, забыть на несколько часов об учебе, убийствах и косых взглядах студентов вернула Мари желание жить. На короткие часы она могла отвлечься от дурных мыслей и погрузиться в чайный мир.

Работать с рассыпными чаями – все равно что с травами. В маленьком кафе с интерьерными пуфиками в виде разноцветных чашек редко случался наплыв посетителей, поэтому Мари успевала насладиться ароматами чабреца, бергамота, барбариса, улуна… Стеклянные банки, наполненные скрученными листиками, успокаивали разум, помогали разложить мысли по полочкам. Хотя теперь Мари приходилось готовиться к занятиям по ночам, она не жалела.

За барной стойкой, бугристой, шершавой, прямо как настоящее дерево, Мари чувствовала себя защищенной. Кремового цвета чашки с синим ободком, в тон им блюдца и десертные тарелки. Столовые приборы под серебро. На столах светильники в форме старинных свечей. Каждая мелочь отражалась в душе