— Зверь очень не простой, — произнес Рустам.

— Заметил, да? — улыбнулся я, чтобы не пугать всех тех кто наблюдал за нашим разговором не слыша слов. — Мы в него минимум трижды попали, а ему хоть бы что. Регенерация просто впечатляющая. Надеюсь, взрывная ампутация его проймет. Или останется действительно его только двуручником распиливать. Но тут его надо будет подержать, а это тяжеловато.

Рустам покивал, мол, надо, поддержим, только приказ дайте…

С тем, начали собираться ложиться спать. Ночка то ожидается ого-го., надо хоть на полчаса глаза сомкнуть…

Разбудили меня в начале моей Волчьей вахты, разбудил Рустам. Я зевнул, умылся холодной водой из ведра в свете фонаря, в который как раз подлили масло, и он разгорелся ярче. Чёрт бы побрал эти дорогие аккумуляторы.

В камине яркой горой тлели угли, оттуда со сквозняками накатывали волны тепла. В зале сопели, храпели, чесались. Общага в осаде, блин. Нужно срочно приводить в порядок мои господские покои, нельзя же постоянно спать в зале на столе? Есть же у меня тут господские покои? Должны же быть…

Это я всегда со сна такой несобранный, щаз сконцентрируюсь…

— Как дела? — спросил я Рустама.

— Да всё тихо, — негромко отозвался он. — Не показывался.

— Понятно, — сказал я, сунул обрез в кобуру на бедре и пошел на пост у дверей в галерею.

Тьма снаружи непроглядная, в дверное окошко ни черта не видно.

Так, зевая просидел с мужиками на посту ещё час.

А потом зверь явился.

В бойнице, выходящей на галерею, стало вдруг темнее тёмного, я наклонился к бойнице, а оттуда вдруг пахнуло горячим дыханием снаружи и в бойнице зажегся раскрывшийся глаз зверя, заглянувшего внутрь снаружи с галереи, посмотревший мне прямо в лицо. Я отшатнулся, выдергивая обрез из кобуры, а когда сунул стволы в бойницу, тень снаружи уже пропала. Вот черт!

Мужики увидев мои действия, всполошились, светили фонарями в бойницы. Всё безуспешно. Пока они метались, едва не разбудив половину спящих, я прислушивался к тихим звукам снаружи.

Зверь перестал таится, понял, что обнаружен. Вот царапнул панцирь об угол дома у лестницы, вот лязгнуло в траве железо выброшенное сегодня из гаража.

— Что там? — тихо спросила Ангелина с лестницы на второй этаж.

Вышла в пыльнике, накинутым прямо на ночнушку, чутко спит девица, нас услышала. Я приложил палец к губам, продолжая прислушиваться. В дальнем конце залы, поднялся Рустам с автоматом, стволом к потолку, вопросительно глядя на меня. Я и ему махнул, тихо мол, слушаем все.

Ангелина первая поняла, куда зверь стремится.

— Кухня, — громко прошипела она скатываясь по лестнице. — На стену в пролом лезет!

Мы все уже мчались, оттаптывая чьи-то ноги к дверям на кухню в конце стольной залы.

Мы выкатились в выгоревшую в давнем пожаре кухню без крыши, под зябкое после тепла залы ночное небо, я впереди за мной Рустам с фонарем, потом Ангелина, мужики…

Было хорошо слышно, как зверь с хрустом всаживает когти в швы между камнями, взбираясь всё выше по стене, всё ближе к нам. Я взвел курки обоих стволов обреза, и над кривым краем уцелевшей стены показалась когтистая лапа. Одним рывком зверь сдернул вниз рогатку, опутанную колючей проволокой. Она задержала его ровно на две секунды.

— Взрывчатку мне! — выкрикнул я повернувшись к вытаращенными от возбуждения глазам Ангелины. Она выдернула из нагрудного кармана пыльника, под которым спала, динамитную шашку с хвостом огнепроводного шнура и сунула мне.

Лапа зверя, огромные как ножи когти зацепились за серые булыжники.

— Огня! — крикнул я Рустаму, и тот сунул мне фонарь с откинутой дверцей.

Я сунул кончик шнура в огонь и тот ярко вспыхнул разбрасывая синие искры.

Над стеной показалась огромная голова, оскаленная пасть, пахнуло жаркое дыхание. Я кинул шашку вниз между зверем и стеной, и вытянув до предела руку с обрезом, пальнул с обоих стволов разом в эту когтистую лапу, сбив ее с булыжника, аж засвистела вокруг отрикошетившая картечь.

Зверь полетел вниз, вслед за динамитной шашкой, я присел у стены накрыв голову руками.

Дыдыщ!

Дом слегка качнуло у меня под ногами, камни, землю, подбросило над краем стены и засыпало всех, кто был в этот момент в разрушенной кухне.

В ушах звенело. Я, не слыша собственного крика, вскочил, протянув руку ошалевшей от близкого взрыва Ангелине, она подала мне вторую шашку, не потерялась. Сунул шнур в подставленный Рустамом фонарь и огнепроводный шнур вспыхнув, мгновенно сгорел по всей длине, Вспыхнув, догорел хвостик на входе в шашку прямо у меня в руке

— Твою мать, — не слыша себя произнес я и бросил шашку в темноту.

И она тут же взорвалась прямо в воздухе.

Взрыв разорвал меня в клочья.

Ну, так мне показалось.

Меня привел в чувство поток воды, заливавший грохот в моей голове.

— Да хватит уже! — возмущенно крикнул я. — Утопите меня сейчас!

Ангелина тут же прекратила лить воду из фляги мне на макушку. Вот же затейница, а если я тебя так?

— Чего? — смущенно произнесла она, пряча флягу. — Я думала, ты вообще помер уже.

— Размечтались… — прошипел я через грохочущие в башке молотки. — Что случилось?

— Шашка взорвалась почти у тебя в руках, — произнесла Ангелина.- Шнур пересох. Ну и вот…

— Вот так вот, один единственный раз доверил ей взрывчатку, и она меня чуть не подорвала.

— Я тоже там была, — мрачно произнесла Ангелина. — Ну и не взорвала же?

— Ладно, — отмахнулся я, поднимаясь на ноги — В другой раз справишься. Что со зверем?

Рустам с Ангелиной встревожено переглянулись.

— Слушай, — произнесла Ангелина. — Не стоит тебе о нем сейчас беспокоится. Скоро взойдет солнце, и мы посмотрим, что от него осталось.

— Вы не понимаете, похоже, — поморщился я. — У нас нет времени, чтобы его терять. Этот зверек с очень мощным восстановлением, и наверняка это его элементали-симбионты, поддерживают. По отблеску в глазах видно, и температура тела слишком высокая. Я про таких реликтовых тварей в универе читал. Мы очень удачно сейчас его подловили, но запросто он там живой остался. Сейчас забьется в какую-нибудь нору, залижет раны и вернется ученый, и тогда мы хрен его когда ещё на расстоянии выстрела увидим. А я не