По словам соседей, Лауденберги были странной парой: Аннель работала в танцевальной студии, была общительной и заботилась о своем здоровье, в то время как Адольф был щедрым, но замкнутым человеком, который в основном держался особняком.

Он не выходил без надобности из дома, мог часами смотреть в одну точку, а его хобби было вырезание тростей из ветвей толокнянки.

Несмотря на разногласия, их брак продлился тридцать лет, прежде чем пара окончательно распалась. Аннель не отвечала мужу взаимностью и стала стриптизершей. Адольф женился во второй раз, но снова развелся. В какой-то момент он ненадолго съездил в Новый Орлеан, прежде чем вернуться в Сан-Педро.

Работа в такси и позволила Лауденбергу начать безнаказанно убивать.

Первые жертвы маньяка появились в начале 70-х годов. Действовал таксист всегда по одной и той же схеме: подбирал в выходные и праздники на улицах одиноких выпивших женщин среднего возраста и расспрашивал их о жизни. Если их жизнь была переполнена разочарованиями, а сами они болели, маньяк им искренне сочувствовал, а потом насиловал и убивал.

Отклонение Лауденберга требовало более тщательного подхода к выбору жертв. Женщины должны были быть пьющими, больными и несчастными, как его мать, или напоминать ему первую жену и быть не моложе его по возрасту. Если какой-то критерий не совпадал, таксист просто подвозил женщину по указанному адресу.

Из-за своих строгих требований Адольф не был особо «продуктивным» серийным убийцей – доказаны всего 4 жертвы его нападений, хотя есть подозрения, что их было больше. Первую женщину Лауденберг задушил на Рождество 1972 года. Это была 43-летняя алкоголичка Лия Петри, муж которой незадолго до этого умер от рака. Второй стала 50-летняя Кэтрин Медина, поругавшаяся с супругом из-за пьянства и измен. Третья жертва – 54-летняя Анна Фельч, продавщица хот-догов, напившаяся на рабочем месте и прогуливавшаяся по пляжу. Последней стала 60-летняя Лия Гриффин, юристка на пенсии, пристрастившаяся к спиртному, после того как ей диагностировали рак груди.

Все убийства Санта-душитель совершил в Калифорнии, причем некоторые из них – совсем недалеко от своего дома. В списке возможных жертв Лауденберга числятся также Ирен Хинд (55 лет) и Мод Берджесс (83 года).

Узнав очередную историю, Адольф набрасывался на женщину, связывал ее, насиловал и душил. При этом действовал он очень осмотрительно и не оставлял улик, кроме следов ДНК.

У полиции был отличный шанс схватить убийцу в 1975 году. Тогда Лауденберг сам рассказал о совершенных убийствах собственной невестке. Девушка, избранница Стива, не нравилась отчиму, и тот решил ее отпугнуть, намекнув, что она может стать следующей жертвой. Она даже обратилась в полицию, но там не смогли доказать причастность Лаундерберга к преступлениям.

В 2002 году история снова повторилась. На этот раз убийца решил сделать чистосердечное признание бывшей жене другого своего сына Рене и не поскупился описать все в подробностях. Женщина сообщила об услышанном полицейким, и те решили пересмотреть нераскрытые дела двухдесятилетней давности.

В полиции хранились образцы спермы Санты-душителя, но вот сверить их было не с чем. В Калифорнии действует множество бюрократических препятствий, которые мешают просто попросить у родственников подозреваемого его волосы или любые другие материалы для ДНК-экспертизы – образцы человек должен предоставить добровольно. Обратиться напрямую к Лауденбергу было нельзя, чтобы не спугнуть подозреваемого.

Обличить Санту-душителя удалось благодаря увлечению всей его жизни – резьбе по дереву.

Адольф на самом деле достиг известных высот в своем мастерстве и великодушно дарил свои поделки всем нуждающимся или продавал за символические деньги.

Один из полицейских, представившись коллекционером, назначил Лауденбергу встречу в кафе. С этого короткого рандеву, на котором обсуждались тонкости резьбы по дереву и свойства пород древесины, следователь унес ценную улику – чашку от кофе с образцом его ДНК. Остальное уже было делом техники.

В 2003 году Адольфа Лауденберга признали виновным и приговорили к пожизненному заключению без возможности условно-досрочного освобождения за убийство первой степени Лии Петри. Преступник умер в тюрьме в 2015 году в возрасте 89 лет.

Железный клык

Узун-Агач ничем не выделялся бы на фоне других казахских сел, если бы не одно «но». Именно здесь в 1952 году родился один из самых опасных маньяков-каннибалов Советского Союза – Николай Джумагалиев.

Отец Джумагалиева был казахом, мать – белоруской. Семья, воспитывавшая четверых детей, жила скромно. Коля рос совершенно обычным ребенком. Учился на тройки, по окончании девяти классов поступил в железнодорожное училище. В семье Джумагалиевых ходила легенда о том, что их род уходит корнями к самому Чингисхану. И мальчику очень хотелось верить, что это правда. Окончив параллельно вечернюю школу и железнодорожное училище в Алма-Ате, он ушел в армию.

Из-за своей запоминающейся внешности Николай привлекал внимание девушек.

Сам Джумагалиев женщин презирал, считая их существами второго сорта: одних за то, что были готовы ради него на все, других – потому что они его игнорировали. Сифилис и трихомониаз, которые Николай подхватил в 25 лет, лишь укрепили его ненависть к противоположному полу.

Отслужив, парень вернулся в родной поселок. Попытался освоить профессию шофера и поступить в Казахский универститет, но безуспешно. Тогда Джумагалиев отправился путешествовать по просторам СССР. Он побывал на Урале, в Сибири, в Мурманске, сменил ряд профессий – от матроса до бульдозериста – и в конце концов вернулся в родной Узун-Агач, где устроился в пожарную часть. Примерно в то же время Джумагалиев начинает фантазировать об убийствах.

К первому нападению он готовился тщательно. План «созрел» к 1979 году: на трассу Узунагач-Майбулак Джумагалиев вышел, зная, что собирается выследить и убить женщину. Подходящую жертву он нашел быстро, заметив идущую в одиночестве по обочине участницу Церкви адвентистов седьмого дня. На следствии Джумагалиев так описывал это преступление:

«Охоту я любил всегда, часто ходил охотиться, но на женщину шел в первый раз. Когда я вышел на трассу Узунагач-Майбулак, то увидел какую-то молодую бабу. Она шла одна. У меня внутри все „заколотилось“, и я кинулся за ней. Услышав мои шаги, она обернулась, но я догнал ее и, схватив рукой за шею, поволок в сторону свалки. Она стала сопротивляться, и тогда я ножом перерезал ей горло. Потом я пил ее кровь <…> раздев, стал ее разделывать. Я вырезал у трупа груди вместе с полосками жира, вырезал икры, отделил таз и бедра. Затем все эти части сложил в рюкзак и принес домой. Часть жира я растопил, а часть засолил и кушал