В чайничке (судя по качеству фарфора и нескольким сколам, заварник тоже достался к истопнику после хозяйки) находился крепкий, хоть и остывший чай. Хальрун выпил все до дна несколькими большими глотками, – в горле у него пересохло, как в пустыне, – а потом лег на кровать, нарочно не сняв обувь.

Впрочем, прохлаждаться долго газетчик не смог. После пережитого ужаса журналиста трясло, и он хотел что-нибудь делать… И он не мог ничего делать. В каморке длиной в четыре шага даже пройтись было нельзя.

Хальрун прижался ухом к двери.

– Кто-нибудь меня слышит? – позвал он, напрягая слух.

Никто не ответил, и газетчик положил руку на спинку кресла, обитую тканью с желтыми цветочками. Если что-то пойдет не так, быстро вернуть преграду на место не получится. Харьрун облизнул губы…

- Эй! – закричал он и снова с досадой ударил по двери ладонью.

После минутного ожидания ему показалось, будто в котельной раздался посторонний звук. Там мог кто-то находиться, но этот кто-то молчал.

– Вейя Кросгейс! Майль! Ответьте! Я все равно не выйду, так давайте поговорим!

К каморке кто-то подошел (теперь присутствие человека стало очевидным), и Хальрун перестал кричать, прижавшись ухом к зазору между косяком и дверью. Последняя была сделана из твердого дерева и имела ширину в пол ладони, но журналист все равно боялся, что кочегар с хозяйкой придумают какой-то способ попасть внутрь...

– Вей Осгерт? Вы там? – позвал газетчика женский голос, который определенно не принадлежал Мализе Кросгейс.

– Нетта? – изумился Хальрун.

– Это я, вей. Когда я поняла, что вы еще в доме, я стала вас искать. Я вам помогу... Вам нужно уйти, пока хозяйка наверху.

Хальрун сначала обрадовался появлению служанки (любой, кто не был Мализой или Майлем, казался ему сейчас хорошим другом), но затем насторожился.

– Ты послушалась меня, да? – спросил Хальрун, представляя себе подавленную девушку с той стороны двери. – Знаешь, что сделала твоя хозяйка?

– Я догадываюсь, вей... Я слышала, о чем вы с ней говорили, – последнюю фразу Нетта произнесла тихо, и газетчик едва разобрал слова.

– Поэтому ты решила мне помочь?

– Вас тут заперли, да? У меня нет ключа, но...

– Нет. И не уговаривай меня выйти, – резко ответил газетчик, мозг которого лихорадочно работал.

– Почему? Вы боитесь? Я отвлеку хозяйку, а вы...

– Нет!

Девушка могла быть уловкой, чтобы выманить его из убежища. Хальрун стал очень подозрительным, но и обижать возможного союзника тоже было плохим решением.

– Милая Нетта, – сказал он, смягчая тон. – Пожалуйста, помоги мне. Мне очень нужна помощь.

– Что мне сделать, вей? Вы не хотите выходить...

Судя по неуверенной интонации, девушка растерялась.

– Я останусь тут, а ты отправишься в управление полиции Центрального округа. Найдешь там детектива Дорена Лойверта. Запомнишь это имя?

– Да... – пробормотала Нетта.

– Приведи его сюда. Поняла?

– Да... Детектив Дорен Лойверт из управления Центрального округа. Я запомню.

– Стой! – выкрикнул газетчик, хотя Нетта вроде бы еще пока на собиралась уходить. – Подожди!

Хальрун сообразил, что Дорен мог отправиться домой после бессонной ночи.

– Если детектива Лойверта не будет в управлении, найди старшего детектива Тольма... Назовешь мое имя и тебя пропустят в управление, а если не пропустят, то придумай что-нибудь. Можешь рассказать полиции все, что захочешь, только пусть приедут скорее.

– Я поняла, вей...

Голос у служанки был испуганным, но она казалась смелой девушкой, раз решила спуститься за журналистом.

– Беги! – велел Хальрун, хотя не хотел снова остаться в одиночестве. – Нельзя, чтобы тебя тут застали.

Она еще несколько лишних секунд провела, бессмысленно переминаясь на месте, а затем ее маленькие каблучки застучали по полу. Газетчик вытер вспотевший лоб (в котельной было жарко) и снова сел на пол. Спиной он прислонился к двери, прижав затылок к теплому дереву. Крошечная каморка длиной менее пяти шагов служила единственным островком безопасности во враждебном доме. Хальрун чувствовал бы себя лучше, будь эта комната чуточку больше – она слишком сильно напоминала ему гроб... Снова захотелось пить, но ни еды, ни воды у газетчика не было...

– Вей Осгерт! – позвали снаружи, и на этот раз это точно была вейя Кросгейс. – Не дурите, вей, выходите.

В ее голосе слышалась досада, и Хальрун почувствовал легкое злорадство. Он был в безвыходном положении, но все еще мог создать неудобства для душегубцев.

– Чтобы меня засунули в печку? – ядовито спросил он.

– Никто вас никуда не «засунет». Что за фантазии?

– Фантазии, вейя Кросгейс? Значит, последний час, когда ваш ручной волкодав гонялся за мной, мне просто приснился?

Мализа промолчала, и Хальрун потерял терпение.

– Я не дурак, – сказал он. – Мне безопаснее с этой стороны двери, раз вы с вашим подручным хотите меня убить!

– Вы дурак, вей Осгерт! – звонко ответила Мализа. – Вы дурак, поэтому теперь сидите тут и просидите еще долго.

– Долго, – согласился Хальрун. – Но меня будут искать.

– С чего кому-то искать вас в моем доме? – фыркнула Мализа, и газетчику показалось, что от злости она притопнула ногой. – Через три часа я уеду, распушу слуг, а дом будет заперт. Что вы будете делать тогда?

По шее Хальруна побежал холодный пот.

– Вы собираетесь оставить меня тут? – ужаснулся он.

– Вы сами отказываетесь выходить! Что мне еще делать?

Хальрун осмотрелся. В каморке кочегара не было ничего для длительного проживания, хотя вода в котельную, конечно, подавалась. Газетчик видел в центральном помещении кран, но голодная смерть выглядела в его глазах не предпочтительнее смерти от жажды.

– Давайте договоримся, вейя! – попросил Хальрун. – Мы же можем договориться? Мы разумные люди, и я понимаю, что вы вовсе не злодейка. Вас заставили делать плохие вещи...

Мализа молчала.

– Что мне нужно сделать, чтобы покинуть ваш дом, вейя Кросгейс? Покинуть на своими ногами, разумеется? – прямо спросил Хальрун.

– Вей Осгерт, – произнесла она, – как вы можете убедить меня, что не станете преследовать меня потом? Вы правы, я не хотела, что бы все закончилось так ужасно, но вы сами виноваты!

– Я дам любые гарантии!

– Вначале вам придется выйти. Откройте дверь, вей Осгерт.

– Я не могу. Эта дверь – моя гарантия!

– Значит, мы зашли